– Тебе, – поправляю машинально и злюсь. Неужели так сложно запомнить? – Мы договорились на «ты».
– Боюсь, тебе не понравится, – послушно исправляется она, но улыбка её тухнет. Глаза перестают блестеть, а она снова каменеет, как клей «Момент».
– Я рискну.
Она подходит ко мне. Встаёт на цыпочки. Мне приходится нагнуть голову, чтобы ей было удобнее дотянуться. Перед тем, как прикоснуться ко мне губами, она приглушённо фыркает, сдерживая смех. А затем смачно целует меня в нос и оба глаза.
– Их звали Мотя и Хрюн, – доверительно сообщает она мне, – один медведь, а второй, соответственно, свинья. Но оба милые и мягкие. Плюшевые.
– Девственница, – прерываю её милые воспоминания, и она снова замирает, разглядывая пространство за моей спиной.
Глава 9
Тая
Он похож на густой лес. Слишком много хвойных деревьев. За ними не видно пути. За ними так легко пропустить кочку или яму. И рухнуть плашмя, лицом в острые иглы, осыпавшиеся однажды.
Эдгар – катаю по нёбу его имя. Что-то такое льдистое, как его глаза. Голубые с холодным крошевом, как подтаявшие снега Килиманджаро.
Мне нравится здесь. Пахнет свежим ремонтом. И пусть пустовато – в это жильё можно было бы вдохнуть жизнь. Купить или вырастить цветы из отростков. У меня получается. Повесить занавесочки повеселее. Особенно на кухне. Завести магнитики на холодильник.
Я не даю этим мыслями прорасти. Лучше не привыкать. Я ведь знаю: это всё ненадолго. Он мог бы даже и не стараться, но зачем-то пощадил мои чувства, хоть всеми силами и подчёркивает, что я вещь. Всего лишь вещь для каких-то его целей.
Эдгар. Как звон меча. И мне нужно привыкнуть к нему. Очень быстро. Я не спрашиваю, зачем ему это нужно. Сам расскажет, если захочет. Я должна отработать долг. Но всё вокруг – гораздо больше, чем просто деньги. И это пугает меня немного. Хоть я и бодрюсь.
Его поцелуй похож на медицинское обследование. Нечто безликое, как эта квартира. Так не целуют жён или желанных женщин. Так лезут рукой в латексной перчатке между ног на гинекологическом кресле.
У меня почти нет опыта – тётка воспитывала меня в строгости. Да как-то я и сама… не стремилась взрослеть в этом плане.
– Девственница, – как щелчок хлыста. Не грубо, но сильно. Похоже больше на обвинение, чем на достоинство. Ну, в этом мире не очень нынче ценится чистота.
– Да, – разжимаю губы, но смотрю в стену за его плечом. Такие вещи чужому человеку говорить трудно. Где вы, Мотя и Хрюн? Мне будет не хватать вас в холодной огромной постели.
Он хочет что-то сказать. Трёт светлую щетину на подбородке. Холёную щетину, как и он сам. Дорогой мужчина, весь напоказ. От модной стрижки до тускло поблескивающих туфель. Я бы не хотела слышать язвительные реплики в сторону моей невинности, и мне везёт: раздаётся звонок в дверь.
Эдгар выходит, а я продолжаю стоять, разглядывая мойку, столы, белоснежную плиту. Всё идеально новое. На мойке даже капель воды нет. Всё вокруг кричит нецелованной новизной. Элитной. Я такую разве что в Интернете или по телевизору