«Нет, здесь всё равно что-то не так», – нахмурилась Оля.
Нанятая сиделка показалась на секунду, и тут же скрылась в недрах квартиры, не поздоровавшись.
«Ну, в конце концов ей же не за это деньги платят».
Оля немного помедлила перед входом в спальню свекрови. Не из-за запаха, нет. Просто она ни разу не навещала её после выписки. Правду Витя матери говорить не стал, «чтобы не расстраивать». Поэтому то, что Оля не приезжала три недели и после того, как её саму отпустили домой, могло показаться Серафиме Павловне странным и обидным.
Но Оля боялась, что не сможет сдержаться.
Придя в себя, она, казалось, сполна оплакала потерю. Но слезы всё не кончались. Стоило попасться на глаза хоть чему-то, отдаленно напоминающему о детях, глаза моментально становились мокрыми.
Витя поначалу старался ее утешать. Потом сердился. А позже просто стал делать вид, что ничего не замечает.
Хотя теперь Оля начинала понимать, почему.
От жизнерадостной цветущей женщины, какой Оля всегда помнила свою свекровь, ничего не осталось. Серая кожа вокруг тусклых глаз покрылась множеством новых морщин, а у рта залегли глубокие складки. Раньше у Серафимы Павловны было лицо человека, который много улыбается. Теперь же – застыла уродливая маска страдания.
Оле вдруг стало стыдно.
У неё, скорее всего, ещё будет ребенок. Может даже и не один. А каково мужу видеть мать такой? И понимать, что лучше не станет?
Увидев Олю, Серафима Павловна кривовато улыбнулась. Витя говорил, что она стесняется своей невнятной речи, и расстраивается, что спустя столько времени после выписки нет прогресса.
Ну что же. Значит, Оля будет говорить сама. Проглотив горький комок, Оля бодро сказала:
– Здравствуйте, Серафима Павловна! Как хорошо, что я вас дома застала …
Наградой ей стало удивление и небольшая усмешка. Ну что же – неплохое начало…
***
– И как только совести хватило, а? Неужели думала, что я ничего не замечу??
Витя рвал и метал. Оно и понятно – очередную сиделку пришлось увольнять. Она настолько плохо ухаживала за Серафимой Павловной, что у той появились пролежни.
Дело осложнялось тем, что свекровь никогда не жаловалась.
– Черт-те что! Одна ноет, что работа тяжелая и просит надбавку, хотя оказывается, что и половины не делает, из того, что должна, а вторая лежит и молчит. А я что, телепат? Откуда я могу знать, что за такую зарплату человек может ничего не делать? Да она же…
Витя вдруг остановился и посмотрел на Олю. И добавил уже тише:
– Она же как ты почти получает.
Почему-то Оля сразу поняла, куда он клонит. Признаться, она и сама уже давно обдумывала, как можно помочь свекрови. Невыносимо было видеть, как она тает на глазах, как угасает в духоте и смраде. Ведь не так уж и тяжело проветрить комнату, почитать вслух книгу, поговорить, в конце концов! Но было несколько «но», почему она не предложила