– За него.
Новоселье в самом разгаре, а если быть точнее, новоселье-выставка. А что? И квартиру показал всем любителям слухов и сплетен, и новые работы официально представил. Хотя, как мне кажется, пол-Москвы сюда явилось только ради того, чтобы поглядеть на мое изможденное лицо.
– Хорошая покупка, – произносит Эдгар как бы между делом. – Посмотри, какой вид! И освещение подходящее.
– И студия через стенку.
– Нам повезло, вовремя позвонили. Яна бы заценила…
Прошло больше двух месяцев с того момента, как я расставил все точки над «i». Осознал, что былого не вернуть, а наше счастье высыпалось из ладони, как пляжный песок. Такой же неудержимый. Сыпучий, если не полить его водой и не сформировать в кулич. Я не смог удержать, а Яна не захотела ждать, пока ход моих мыслей изменится
Если честно, тот период я не помню. Вот вообще никак. Находился между двумя состояниями: осознанной реальностью и каким-то помрачением сознания. И как бы странно это ни звучало, картины при этом писались гораздо лучше. И получались более успешными в коммерческом плане.
Эдгар был в восторге. Придирчиво рассмотрел полотна, оценил их дороже моих стандартных работ, однако от внимательного взгляда старого друга не укрылось мое состояние. Ничего удивительного. Я сильно изменился за эти месяцы. Постоянная работа, несоблюдение режима питания и пара бокалов виски по ночам делали свое дело.
– Прости.
– Ничего, забей, – отвечаю я, влив в себя оставшуюся в бокале жидкость. Лишний раз убеждаюсь, что это редкостная гадость.
– Слушай, я все понимаю, у тебя трудное время, но зачем такие картины выставлять? Что за «Гробовщик» в серо-красных тонах и «Превратность»? Где тот шедевр, который ты месяц назад мне показывал?
«А я-то думал, что ты всем доволен, Эдгар…»
– Ты о «Хлое»?
– Да. Мне кажется, наброски были великолепны.
Еще бы! Ведь я срисовывал ее с Яны. С прекрасной фигуристой женщины с яркими болотными глазами. Они смотрели на меня то с любовью, то со злостью, то с гневом, то с желанием оказаться подо мной в сию же секунду. В итоге от моего ангела остались очертания зоны декольте, разбросанные в разные стороны пряди темно-русых волос. Чуть темнее пшеничных. Чуть светлее каштановых. На месте лица так и осталась пустота.
– Не пришло ее время. – Подхватываю еще один бокал шампанского и осушаю его до дна. – «Хлое» чего-то не хватает.
Чего именно, никто из нас вслух не произнес. Чересчур много лишних ушей собралось в моем новом доме.
– Слушай, я так и не понял, почему вы расстались?
Тебе прямо все рассказать? В подробностях? Со всеми вытекающими? С ее словами о том, что мы не можем быть вместе? О том, что она устала? Что мечтает о детях, а я неподходящая кандидатура на роль их отца? Ты это хочешь услышать? Или то, как я почти скатился на самое дно, заливая горе первые три дня то водкой, то коньяком? Как рвал полотна с едва высохшей краской? Как превратил свою студию в изломанную радугу?
– Отвали от меня, громила хренов! – внезапно выкрикивает