На втором этапе дело застопорилось. Когда я все – таки дошел до Алещенко с вопросом о должности снс, которая была обещана два года назад и отложена сначала до защиты, потом до утверждения, то Олег Михайлович сказал, что сейчас это невозможно. — ? – «У нас продолжается перестройка кадровой политики и переаттестация всего руководящего и научного состава предприятия. Пока приказ об окончательной структуре научного состава (в который входили и все неостепененные начальники) не подписан, ничего сделать нельзя».
Перестройка действительно имела место. Она тормозилась разными взглядами главного инженера Л. А. Киселева, он же зам. директора по науке НИИ, и самого Алещенко. О. М. требовал непропорционально большого, по отношению к имеющемуся штату, числа должностей старших научных сотрудников. Он предвидел опережающий рост 13 отдела и планировал остепенить сотрудников и сотрудниц, которых назвать Киселеву отказался. Мне в очередной раз пришлось «умыться».
Совсем уже стало тошно, когда через пару дней я увидел вывешенный в коридоре первого этажа приказ об утверждении избрания некоего к. т. н. Власова в должности старшего научного сотрудника – там не было даже номера сектора, в котором он числился.
— Так вот же – есть прецедент!
— Этот прецедент не для тебя и вообще не для нас. Это идет с высокого верха.
Итак, уже не в первый раз, но в первый раз на контркурсе, столкнулся я с очередным дитём уже не лейтенанта Шмидта, как называла их Валя Недавняя (Тарасова), а каперанга Шмидта. Про этих деток – в приложении А.
На должность снс меня избрали сразу же после подписания приказа о структуре – в сентябре. Как я уже писал, если бы эта должность, на которую планировал меня Коля Якубов, не ушла к Саше Москаленко в марте 1974, что не принесло ему никакого выигрыша, в том числе материального, я бы получил дополнительно сумму, равную своей прежней годовой зарплате. Дело в том, что по положению, если ты был на научной должности, то прибавка к зарплате при наличии степени насчитывалась не со дня утверждения, а со дня защиты. А он у меня в силу описанных обстоятельств задержался на полтора года, да еще полгода я ждал результатов перестройки научной структуры ящика и избрания на должность.
Такие мелочи О. М. не интересовали в отношении хотя и полезных, но не «своих» людей. Меня же они интересовали – мы вчетвером жили после рождения Васи на одну зарплату и должны были выплачивать взнос за кооперативную квартиру.
Вопросы с зарплатой, а ранее с квартирой, были решены раз и навсегда. Казалось бы,