Когда в двадцатых принимали в партию скрипача из Каганов, один из членов бюро решительно возразил, с мотивировкой, что тот играл на махновской свадьбе. «А ты – то откуда знаєшь»? — «Так я ж сам на ней дружкой был».
Одним из живых свидетелей той эпохи был завхоз, бывший чекист Коцюбенко. Он любил рассказывать, как трясли буржуев, а потом и нэпманов. «Сразу волыну (лучше всего маузер) к шнобелю трясущегося Рабиновича и кричишь: Котлы, желтизну, побрякушки, бимбары – всё на стол! Да не щелкай хлебалом, а не то сверну штифт[14]… Однажды промахнулись. В ответ на угрозы, нэпман сказал, что он уже все сдал, вот и справки имеются с печатями». «Остался я только с моим золотцем Сагой». — «Много? Сколько граммов»?» – «Да пудов шесть». — «Где»?! — «Да в соседней комнате. Сага, золотце, пойди, покажись господам чекистам».
Рабочие отношения у меня с Коцюбенко были почему – то хорошими. Без отказа выдавал для нужд растущей группы дефицитные стулья, столы и даже книжные шкафы.
Выручивший меня на парткоме Гриша имел в виду гастроли в Киеве Театра на Таганке в 1971 году. Актёры Таганки, с которыми была знакома сестра Таня, жаловались, что из зала нет отзыва, не чувствуется «дыхания зала», все уходит как в вату. Публика была «отборная» – почти все билеты распределялись, и партер театра Оперетты заполняли ответственные товарищи, жены которых чуть ли не насильно привели их в театр. Поэтому контрамарки, лишние билетики и просто проводка мимо вахтёров актерами поддерживались. Я поделился с моими коллегами своим студенческим опытом, и они, иногда с помощью актеров, в театр проникали. Среди других были Эля Коломиец, Катя Пасечная, Люба Кришталь.
Кстати, тогдашняя подруга сестры Тани – Зина Славина – познакомила меня с Володей Высоцким. Он был не в настроении, но обещал, что выступит у нас, если не будет сложностей и будут соответствующие бабки. Я только заикнулся даже не в парткоме, а в профкоме, как на меня буквально зашикали: ты что, под монастырь нас хочешь подвести? Так что Володя так и не увидел нашого шикарного актового зала.
После утверждения научным руководителем меня вызвали в 10‑е Главное управление Минсудпрома для корректировки ТЗ. У меня возникли трудности. Мы с Колей и так собирались корректировать ТЗ, но тут требовалась существенная корректировка. Колина идея «пространственно – частотной» обработки полностью укладывалась в двумерное БПФ как частный случай с одной формируемой диаграммой направленности. Когда Коле пришла в голову идея ПЧП, одной из основных проблем было аналого – цифровое преобразование. Коля заменил его коммутацией и при сложении дискретных сигналов с выходов приемников