– А как же деньги? Где ты их достанешь? – она продолжает делать мне вызов, но жребий брошен.
– Что-нибудь придумаем, тем более с нами Буратина.
Голос Буратины тут же возникает из тумана, будто подтверждая, что он здесь, с нами.
– Не с-сыте пацаны. Щас такой кальян забабахаю, охренеете. И не надо звать никакого кальянщика.
Я беру Светку за руку, и мы медленно плетёмся к столу. Нам больше нечего делать в свете софитов. Композиция закончилась, поцелуя не получилось, да и тема для разговора исчерпана. Ну не обсуждать же детали поездки, которая никогда не состоится. Как и наш поцелуй…
2
Буратина уже реанимировал кальян и неистово сосёт дым через мундштук, как дорвавшийся до соски младенец. В нос бьёт знакомый запах, чем-то похожий на жареные семечки. Мне становится ясно, чем он заправил дьявольскую трубку. Светка тоже всё понимает и сразу же машет руками, предупреждая, что «это без неё…».
А Буратина уже выпустил зелёную струю и, блаженно улыбаясь, передаёт мундштук Поночке. Тот жадно припал к соске, тянет так, что глаза вылазят на лоб. Эти знакомые манипуляции пробуждают во мне воспоминания.
– Смотрю я на тебя и вспоминаю, как мы бензин для Моцика добывали.
Дальше можно не говорить, так как все, словно по щелчку начинают дико ржать. Поночка, выплёвывает трубку, кашляет, смеётся взахлёб, из носа текут сопли.
– Расскажи! – Светка трясёт меня за руку, будто внучка, упрашивающая деда поведать очередную небылицу.
Геракл, забирает мундштук у затянувшегося Уксуса и бережно, словно трубку мира передаёт его мне. Сам он ни-ни. У нашего Вовика другие приоритеты.
А я, с удовольствием отхлебнув ароматного дыма, начинаю рассказ.
***
Это было в одну из тех летних ночей, когда мы брали напрокат мопед у нашего друга по кличке Рита. Слова «друг» и «напрокат» можно заключать в кавычки, ну-у чтобы долго не объяснять. Мы эксплуатировали бедного ослика до самого утра, катаясь на нём поочерёдно, и очень часто бензин в нём заканчивался раньше, чем пели первые петухи. Кататься хотелось ещё, а доноров, у которых можно было позаимствовать оживляющей Моцика жидкости, было не так уж и много. В то время редко кто оставлял машины во дворе, тем более на наш и соседний двор мы самолично наложили табу. Доноров искали во дворах подальше. В этот вечер мы не нашли ничего более подходящего, чем припаркованную в чигирях «восьмёрку». Двор был чужой тихий, место безлюдное и почти не просматриваемое из окон. Единственный нюанс, который мы не учли, это сама модель машины, но обо всём по порядку.
Лучшим специалистом по взятию донорского материала в нашей конторе был Поночка. Он на раз разбирался с крышкой бензобака и лихо вставлял в горловину резиновый шланчик. Самым главным его умением, было филигранное отсасывание бензина. Только он один из всех нас, мог рассчитать усилие втягивания, и вытаскивал трубку изо рта ровно за секунду до того, как из неё начинал струиться бензин. Но в этот раз что-то пошло не так. Он рьяно