Боже мой, во что я вляпалась!
Придирчиво осмотрела каждое платье. Если у одного оборвать кружево, то в другом можно им прикрыть спину. Еще и на верх хватит, чтобы скрыть глубокий вырез. Многослойные юбки и обилие кружев позволяли все пять платьев привести в нормальный вид.
– Дона, найдется ли у тебя иголка с ниткой? – спросила у неразговорчивой помощницы. – Или корзинка с рукоделием? – помню, у мамы была такая. Там всегда столько интересных мелочей водилось, вроде красивых пуговиц, ярких лоскутков и разноцветных ниток. Мои куклы постоянно щеголяли в обновках собственного производства, а в старенькую швейную машинку я могла заправить нитку с закрытыми глазами и знала в ней каждый винтик.
Домовушка так удивилась, что у нее невидимость пропала. Я бы предпочла, чтобы она постоянно находилась в поле зрения, но появлялись они с Нисом только по моей просьбе и ненадолго. Женщина бросилась к платьям и проверила каждое на наличие прорех, а когда не нашла, вопросительно уставилась на меня. Зачем это мне понадобились нитки?
– Видишь ли, с недавних пор я изменилась и считаю, что одежда должна быть скромнее. Хочу отпороть кружево отсюда, – показала на платье, изобилующее ажурными широкими лентами, – и наставить сюда и сюда.
Жестами Дона показала, что сама с удовольствием перешьет и сделает, как мне хочется. Но по лицу ее было понятно, искренне не понимает, зачем мне это нужно. Я молча отодвинула в сторону край халата и показала багрово-синие отметины. Помощница понятливо кивнула и исчезла из поля зрения, вернулась уже через минуту и протянула маленький горшочек, наполненный густой мазью. Она показала, что нужно зачерпнуть немного и нанести на раны, одобрительно улыбнулась и закивала, предлагая сделать это как можно быстрее.
– Хорошо! – отказываться не стала, тем более помощь предлагалась от чистого сердца. И уже одно это мирило меня со всеми невзгодами, потому что в лице Доны и Ниса я обрела преданных друзей и верных помощников.
Первым делом нанесла мазь под глаза и на открытые участки шеи, смазала ранку на губе. Под воздействием чудодейственной мази я менялась прямо на глазах. Кожа засияла, синева медленно сходила на нет, а трещинка на губе затягивалась.
– Дона, ты настоящее чудо! – воскликнула, преисполнившись благодарности и восторга. А домовушка уже протягивала мне первое платье, что успела исправить за короткое время. Не удержалась и расцеловала смутившуюся женщину в обе щеки. – Нис, накрой, пожалуйста, завтрак на двоих. И… как вас отблагодарить за службу?
На это Дона помотала головой, мол ничего не надо, и украдкой смахнула слезу.
– Будь добр, Нис, принеси, пожалуйста, лист бумаги и… чем у вас принято писать? Хочу пригласить Феррона.
Домовой уже протягивал мне лист и перо с чернильницей, но,