– Виновный бежал! – вдруг заорал Дориан Орегх, добивая одного из напавших на него эльфов, непонятно откуда взявшимся камнем. – Схватить странника! – вопил он, будто не замечая восстания нелюдей. Но голос Хранителя Порядка лишь нагромождался на воцарившийся на площади шум и только усиливал панику.
«Чем глубже я погружался в эти события, тем сильнее и чаще сжималась ладонь сопереживания, обхватившая мое трепетавшее в груди сердце. Побег от неминуемой гибели прямиком из-под занесенной косы смерти… Человеку, коих тысячи гибли в обычные дни, каким-то чудом удалось спастись и бежать прочь. Меня всегда трогала эта история и побуждала внутри огромное количество вопросов, на которые я до сих пор не могу найти ответа. Стоила ли одна жизнь сотни жизней людей, эльфов и гномов, унесенных тогда на Штормплац? Не запустило ли то спасение череду событий плавно приведших нас с вами именно сюда? И это действительно то, чего мы хотели и добивались или, испустив тогда свой дух, странник оказал бы нам великую услугу? Какими бы вопросами ни было бы окутано сейчас мое нутро, все случилось так, как должно было случиться. Каждая жертва, будь то мальчишка из приюта или примерный семьянин гном, вынужденный взяться за топор и падший от клинка более ловкого паладина, сыграли свою роль и оставили свой отпечаток на будущем города и тех, кто в конечном итоге превратил его в заселенные руины. Одно я знаю наверняка – две судьбы, подобно бурлящим водам ниспадающей с горы реки, текшие параллельно и обреченные никогда не пересечься, именно в тот день, вопреки всем писаным и неписаным законам, впали в одно русло. Удару, образовавшемуся от столкновения судеб чародейки и странника, было суждено отозваться по всей измученной войнами Неймерии. Как оказалось ему по силам аукнуться не только в пространстве, но и во времени. Сколько лет прошло? Никто так и не смог назвать мне точной даты несостоявшейся казни, но даже сегодня я чувствую здесь фантомы падших тогда на площади людей и нелюдей. Берсеркеры, разрубающие своих противников – паладинов, на куски лишь несколькими взмахами топора, эльфы с алыми от ярости глазами, выпускающие град стрел, обрушающихся на противников сверху словно самый что ни на есть истинный небесный гнев, королевские рыцари безжалостно вонзающие свои мечи в тела неверных… Все они обречены отныне, под покровом „настоящего“, сражаться на этой площади на смерть до скончания времен. И даже сейчас, стоя тут, напротив того самого пресловутого разрушенного храма Святой Касандры и закрывая глаза посреди густой, окутанной тьмой ночи, я слышу лязг мечей и топоров, крики поверженных, я вдыхаю запах соленого моря, пота и запекающихся на солнце трупов, навсегда ставшего для меня запахом смерти. Я начинаю видеть перед собой эти застывшие в ужасе лица. Закрой глаза и ты. Ты тоже слышишь? Чувствуешь? Тогда смотри».
Заметки чужеземца, найденные в окрестностях Дастгарда.
Глава 2
Шаарвиль.