Я тоже могла себе позволить быть такой беззаботной Стрекозой в стране вечного лета, но Муравей во мне никак не желал подыхать. Правильно говорят, что можно вывести девушку из деревни, но не деревню из нее. Вот и Мытищи из меня никак не выводились. Я жила в элитном комплексе, платила помощнице за уборку, почти не готовила, но работать бежала со всех ног. Мне нравилось это, действительно нравилось.
Женя всегда ржал надо мной. Он прижился в Штатах куда лучше, хотя и относился скептически к Америке. У него сразу завелись друзья. Во многом благодаря увлечению серфингом. Но валять дурака мой братец тоже не умел. Он почти сразу заявил, что поедет учиться. Почему-то выбрал экономику и финансы, а не право и юриспруденцию. Шутил, что так сможет считать мои деньги, которых теперь слишком много для моих куриных мозгов.
Я не спорила, но глупо расстроилась, когда его приняли в Университет Сан-Франциско. Как будто мало было колледжей в LA и его окрестностях. Я скучала по брату, но понимала, что так будет лучше. Нам не стоило жить вместе. Даже на островах мы снимали отдельные квартиры и делали вид, что просто дружим, как соотечественники. В Штатах я решила на это забить, но Женя сам устроил нам раздельное проживание, умотав в колледж. Мы часто созванивались, но я все равно скучала. Возможно, даже не по брату, а вообще по людям, общению. И завидовала Женьке, потому что жизнь у него действительно била ключом. Учеба, вечеринки, поездки с друзьями на океан, пешие походы, серфинг, девочки.
Энергия моего братца, наконец, нашла выход в позитивном смысле. У меня не было к нему претензий, а вот у него ко мне были. Каждый раз во время созвона Женька настаивал, чтобы я завела мужика. Для здоровья, как говорится. Особенно настойчив он стал, когда мы узнали о скандале с Агеевым.
Об этом вещали даже американские СМИ. Я не вникала в подоплеку, но прецедент был яркий. Публичное снятие неприкосновенности и уголовное дело. Что-то о хищении и налогах. Разумеется, Агеев быстренько улетел в Лондон, где и остался на ПМЖ.
Моим первым порывом было, конечно, умчаться обратно в Россию, но Женька остановил. Пусть влияние бывшего мужа Айзы больше не грозило нам дамокловым мечом, но никто не отменял опасность в принципе. Агеев вполне мог руководить всем и из Англии. Никто не давал гарантий безопасности. Я все это понимала, но разумом, а сердце рвалось на части, желая быть ближе к Кириллу. Брат унял и эти мои порывы.
– Он уже давно тебя забыл, Дар. Неужели ты думаешь, что такой человек как Салманов мог что-то чувствовать? Он же чертов робот. Ты слышала, как он говорит? Ответственность,