– Правда? – Мама нахмурилась. – Ну, может быть, она придет завтра. Просто потерпи.
Я старалась терпеть. В конце концов, если я буду задавать слишком много вопросов, то могу привлечь внимание к тому, что у меня нет других подруг, – и тем самым положить начало бесконечной череде насмешек. Но Мандей не пришла ни во вторник, ни в среду, ни в четверг. В пятницу, когда мой желудок окончательно завязался в кучу тугих узлов, я набралась храбрости и спросила одного из ребят из ее квартала, не видел ли он Мандей.
– Не-а, – ответил Даррелл Синглтон, стоя у своего шкафчика и упаковывая в сумку пакет с остатками школьного обеда. – Не видел ее все лето.
Даррелл был самым крупным из учеников во всей школе. Он возвышался над всеми; его жирное круглое лицо было покрыто рытвинами, вмятинами и буграми. Школьная форма едва налезала на него, а от его шкафчика всегда несло испорченной едой, которую он прятал.
– Все лето? Ты уверен?
– Да. А что, она не гуляла с тобой?
Даррелл положил глаз на Мандей еще в четвертом классе, но она не обращала на него никакого внимания. Кто-кто, а уж он точно не проглядел бы ее. Я прижала к груди тетрадь по математике.
– Меня не было тут все лето.
– А-а, – пробормотал он, почесываясь сильнее, чем обычно. – Ну, я пару дней назад видел ее мать. Она стояла у соседнего дома… – Голос его прервался, а взгляд метнулся куда-то в сторону. Все знали, что дом по соседству с Синглтонами был тем, что Мандей называла «заправкой». Разные типы отовсюду, от Нью-Йорка до Флориды, заезжали туда, чтобы привезти или забрать особый груз.
На «заправке» можно было приобрести любые наркотики, какие только существовали.
– А ее брата или сестер не видел?
Он задумчиво почесал в затылке.
– Не знаю… может, и видел.
Мне не разрешали ходить к Мандей без взрослых, но я все равно поехала на своем фиолетовом велосипеде вдоль по тротуару – сунуться на оживленную дорогу мне духу не хватило. Мама работала в сдвоенную смену, а папа только ехал домой из своего последнего рейса. У меня было немного времени, позволяющего ускользнуть из дома. Чтобы за целую неделю от Мандей не было ни единой весточки? Что-то стряслось, и я должна была узнать, что именно. С помощью родителей или без нее.
Может быть, Мандей снова подхватила грипп? Она уже и раньше болела – и не ходила в школу целый месяц. Но почему тогда она не ответила ни на одно мое письмо? А если Мандей заболела, почему ее брат тоже не ходит в школу? Не могли же они все разом заболеть! И что с ее телефоном?
Мандей жила в комплексе «Эд Боро», одном из самых больших в Вашингтоне районов социального жилья. Это была целая деревня из одинаковых домов кремового цвета, сгрудившихся, словно домики в «Монополии», в тени гигантских деревьев вдоль реки. От соседних районов этот комплекс отделяли автострады. Он располагался примерно в пятнадцати минутах пути от моего дома. Мама с папой говорили, что «Эд Боро» – отстойник. Я имею в виду, ни