***
На Надю напала страшная апатия – она даже не могла начать складывать вещи. Бросила в чемодан мамину фотографию, легла на кровать и уставилась в потолок невидящим взглядом. Пришел папа, принялся утешать, уговаривать, укорять. Мол, ты такая-сякая, взрослая уже, должна понимать, в жизни все непросто… Мол, в твоем возрасте девушки уже живут отдельно от родителей – и ничего… Да она понимала, просто слишком быстро все произошло, Надя не успела морально подготовиться. И она совсем не знала, что ждет ее там, на далеком и загадочном Алтае. Папа сказал, там деревня… в горах. Надя представляла покосившиеся домики с колодцами. Огороды, куры, козы… Сельпо, где есть только хлеб, конфеты и консервы… Она совершенно не представляла себя в этом всем…
Папа прислал ей на помощь Марфу Илларионовну, их помощницу по хозяйству – крепкую и бодрую женщину 50ти лет. Она принялась выгружать многочисленные вешалки с одеждой из огромного шкафа и паковать их в бесчисленные чемоданы.
– Нет-нет! – возмутилась Надя. – Мне столько не надо! Мы ведь не обозом едем, на машине! Один чемодан, только самое необходимое.
Она протопала ногами прямо по горам вещей, осмотрелась по-хозяйски. Взяла пару сарафанов, пару маек, пару шорт (всё-таки лето на носу!), потом так же немного осенней одежды – в основном, штаны и свитера, потом белье и носки. Все влезло в один чемодан, даже место осталось. Марфа притащила теплую куртку из гардероба, засунула для плотности. Развесила все оставшееся обратно в шкаф.
Надя опять упала на кровать и пролежала так весь оставшийся день. Есть не хотелось. Слышать кого-нибудь тоже – даже телефон отключила. Не желала объяснять подругам, почему уезжает так внезапно, придумывать, выкручиваться…
Муж приехал за ней рано утром. Она еще очень долго будет привыкать к своему новому статусу… Алексей – он настаивал на таком обращении к нему – потребовал, чтобы она поела перед дорогой. Надя нехотя проглотила тост с маслом, вареное яйцо, полчашки чаю. Марфа положила им с собой пакет пирожков и термос с шиповником.
Отец поцеловал ее на прощание в лоб, даже перекрестил – такого она за ним не помнила. Сказал:
– Ну, с Богом, – и подтолкнул ее к машине, где уже ждал муж и новая жизнь. Странная, непонятная, наставшая так внезапно…
Как Надя и ожидала, Родин почти все время молчал, открывая рот только по делу. Ей, впрочем, тоже разговаривать не хотелось. За окном проносились пейзажи их необъятной родины, и этого ей первое время вполне хватало. А еще она с удивлением рассматривала свой новый паспорт, который они вместе с Алексеем забрали в Миграционной службе, прежде чем выехать из города. "Родина Надежда Владимировна", – значилось там, а на одной из последних страниц стоял штамп о браке.
– Забавная