– Правда выкрал меня, чтобы привезти в участок? Или это спонтанное решение и импровизация? – нарушает Алёна молчание.
Заметно, что она не в духе. И не в форме. Ничего, солнышко, у всех бывают черные полосы. Вдруг я появился, чтобы они стали светлее? Зря сопротивляешься и нос воротишь. Случайных встреч не бывает.
– Правда. Задело, когда Катя отчитывала меня, как мальца, что девочку посмел обидеть. Ты же первая начала, Алён. Я всего лишь пригласил тебя в кафе и, сраженный наповал твоей яркой внешностью и черными глазами, очень громко думал, какая ты красивая. Да ты и сама прекрасно знаешь, что природа не обделила тебя внешними данными.
Поэтому и стерва такая, да, цветок?
– Красивая? – хмыкает она с досадой. – А хотелось бы, чтобы была здоровая.
– Нога болит?
– Болит.
Я улыбаюсь, а цветок снова хмурится. Но мне смешно вовсе не потому, что ей больно. Навеяло воспоминания.
– Несколько лет назад моя бабуля ногу сломала. В двух местах. Очень серьезно. Дед нанял женщину, чтобы приглядывала, пока он на работе, а вечером мчался домой и проводил с женой все свободное время: бульоны варил, по дому хлопотал, хотя мог на сиделку свалить эти рутинные обязанности. Кормил Варю с ложечки и следил, чтобы она съедала все до последней крошки.
– К чему ты мне это говоришь? – бесцеремонно перебивает цветок.
– К тому. Ты почему такая невежливая? Дослушай сначала.
Алёна фыркает, но замолкает.
– Бабуля плохо восстанавливалась, кость неправильно срослась. Пришлось заново ломать, ад начался по второму кругу. А Варя совсем не привыкла сидеть на месте и на фоне этого впала в жуткую депрессию. Стала сериалы смотреть бразильские, чтобы отвлечься, а потом ее вроде как затянуло. И вот каждый вечер дед домой приходил и начинал интересоваться, как поживают ее Хулио Игнасасы, а она ему в подробностях рассказывала: кто с кем поругался, переспал, кто на ком женился. Он так внимательно слушал, всегда вопросы задавал, словно ему и впрямь было это интересно. Я тогда в недоумении пребывал, думал, что Рим совсем умом тронулся: какие-то мыльные оперы обсуждает, бабские истерики. Чуть позже до меня дошло, зачем он это делал. Варя ведь плохо шла на поправку, мало ела, двигаться толком не могла, подсела на сериальчики и там нашла отдушину, а дед сильно переживал за нее, вот и разбалтывал, отвлекал, смешил и возвращал к жизни подобными окольными путями. Только по ночам выходил на террасу, когда бабушка засыпала, и взатяг полпачки выкуривал за раз. Прогнозы так себе врачи давали. Рим боялся, что Варя больше никогда не встанет. К чему я это рассказываю, Алёна? Ты правильно заметила. Я очень чуткий. А еще нежный. Да, хочу тебя заполучить, но и сильных чувств, как у деда с бабулей, тоже хочу. В силу характера бываю крайне темпераментным, трудно себя сдерживать, но я стараюсь не особо хулиганить. Очень стараюсь.
Алёна