Большое голодное путешествие. Михаил Николаевич Васильев

роликовых досках. Они называли их «Рула». Теперь – это обыкновенные скейтборды. Я умолял родителей купить. «Я же буду самым «модным!» Не купили, дорого… Я согласился с убеждением, что у нас и ездить-то негде, на этой «руле». Потом мы ходили в местную общественную баню. Папа хотел удостовериться, что бани – везде одинаковые. Те же парильщики, те же веники, только пушистые, те же простыни, только белые, то же пиво, только эстонское, те же – байки, только по-эстонски. Отца удивляло, что, помимо обычной парилки, доставшейся, видимо от советской власти, там есть еще и финская, и, какая-то, римская, и, даже, турецкая. Вот вам и общественная баня. Потом мы съездили на пляж, потом заглянули в маленький городок Саку. Там был пивзавод. Отец сказал, что ничего подобного в жизни не пробовал. «Они точно раньше в Эстонии бывали? Может, не в Эстонии? Ну все в диковину». Потом нам показали местный рыболовецкий колхоз-миллионер, который был больше похож на пансионат. Игрушечные домики, космические корпуса… Потом был День Ивана Купала. Родители отпустили меня с тетей Галей на озеро. Было интересно. Молодежь, национальные костюмы, венки, массовые купания. Много песен. Когда шли обратно, меня поразило, что вся эта огромная толпа, дойдя до небольшого перекрестка, резко остановилась, когда загорелся красный. Пять часов утра. Дорога шириной не более десяти метров. Ни одной машины. А они стоят!

      В эти дни о серьезных ресторанах родители предпочитали не вспоминать. Дорого, некогда и не за чем. Хорошего – понемногу. Убедились, что так тоже бывает, и хватит. Для меня наступили совсем тоскливые дни. Тем более, после того, как решили, на обратном пути – не останавливаться в Любаве. Ели – только дома, или вообще на бегу. Меня порадовало местное мороженое с названием «Регата». Эскимо в шоколаде, за 28 копеек. Непередаваемо вкусно. Я его уплетал при каждом удобном случае, и мама относилась к этому лояльно. Другой кулинарной радости она предложить не могла. Правда, был один момент… Кофейня в старом городе. Прямо перед началом подъема на смотровую. Я там первый раз в жизни увидел чашку, размером с наперсток, и миллион разновидностей пирожных. Таких маленьких, что каждое можно было накрыть моей детской ладонью. После наших кафетериев, с гранеными стаканами, приторными корзинками, «картошками» и эклерами, размером с батон – выглядело впечатляюще…

      Пролетела неделя. Пора собираться. Приступили к сборам. Нагруженный жигуль больше походил на пакистанский грузовик, который я видел в журнале «Вокруг света». Задний багажник утрамбовали в несколько рядов, заполнили каждую щель. Сверху разложили мои грампластинки, и, надавив шестью руками – закрыли. В надежде открыть его – уже дома. На крыше возвышались чемоданы и коробки, накрытые пленкой, на случай дождя. Пригодились припасенные веревки. Пригодилась даже изолента.

      Дождь, естественно, приключился, превратив упаковку в тряпье. Содержимое, к счастью, не пострадало. Подытожили покупки. Всем досталось. В хорошем смысле. Папе, маме, бабушке, дедушке, тетке… Одежда, обувь, посуда. Банки, кастрюли,