Глашатай говорил что-то еще, но меня в это время слегка заколбасило.
Нет, я понимаю, виртуальность конечно, но смерть… Может, меня здесь без права на ошибку оставили? А может… Может, стоит мне погибнуть на арене, и я увижу перед собой профессора в белом халате, который попросит прощения и отлистает мне денежку за участие в эксперименте? Действительно, ведь последние воспоминания у меня за апрель, а сейчас август… может, я подписался на участие в какой-нибудь исследовательской программе….
«В исследовательской программе Луны, – оборвал я свои мысленные метания. – Да и Бас мне звонил зачем?» – последним мысленным вопросом прекратил я свои поиски соломинки. И некоторых усилий стоило, чтобы удержаться от дальнейших размышлений на тему, что может держать в руках профессор, которого я увижу в момент появления в реальном мире. Не просто же так меня сюда запихнули. Вот только за что? И кто? Неужели действительно за того порезанного парня тогда, в Сочи, о котором упоминал Бас?
Стражники уже расстегнули кандалы на руках одного из прикованных к стене оборванцев и вели его к решетке.
– Уважаемая публика Витиаса! Перед тобой исчадие Геттских лесов, разбойник из недавно разгромленной нашими доблестными воинами банды…
На исчадие каких-то лесов разбойник, которого сейчас древком копья ударили в поясницу, выкидывая на арену, не походил совсем. А походил он на оборванца, который долгое время много работал и очень мало ел. Судя по всему, публика Витиаса думала так же, потому что конец речи представления глашатая сопровождал недовольный гул и свист.
– Обязанность умертвить разбойника, тревожившего покой жителей Империи, досталась всем известному Хоргосу! Витиас, встречай гладиатора, который сегодня послужит клинком правосудия…
Неизвестного мне Хоргоса приветствовали. Знают, любят. Наверное.
Даже минуты не прошло с момента представления «исчадия лесов» и его будущего убийцы, как толпа сверху ухнула одобрительным выдохом.
Ясно, первому по списку пришел конец.
Второй оборванец оказался домушником. Невысокий, щуплый паренек, со слов ведущего представление оратора, обчистил виллу какого-то богатея. Несмотря на побитый вид, этот продержался дольше минуты. Хотя, может, его просто убивали долго – по крайней мере, удовлетворительный гул длился гораздо дольше, чем когда лесной разбойник на арену вышел.
– Эй, Змееглазый! – отвлек меня чей-то негромкий голос, когда я собрался послушать оратора, представляющего третьего посетителя арены.
Удивленно повернув голову, я посмотрел на орка. Хм, ну да: тот на меня уставился.
– Я? – спросил его одними губами.
– Ты можешь выполнить мою последнюю просьбу?
Интересно, а почему он меня змееглазым назвал? У меня что, взгляд какой-то особенный? Не замечал вроде раньше.
Трибуны в это время громко загудели, даже несколько раз ахнув. Видимо, третий приговоренный к смерти дорого пытался продать свою жизнь, заодно