Катя, немного не поняв, что от нее хотят просто улыбнулась, обнажив белые зубы. Обычно, в любых ситуациях, Катя старалась все решить улыбкой. А человек, который был ниже ее на две головы: располагал к себе, хоть и пугал немного. Стараясь не выдать своего волнения или хуже того, показаться глупой перед кем-то, Катя просто широко раскрывала рот.
– Я отвезу тебя в Театр Надежд. Кстати мое имя обозначает много подарков.
– Неужели? – Катя прямо подпрыгнула на каблуках от радости. – И что же ты мне подаришь?
Полидорус посмотрел Кати в голубые глаза.
«Неужели она не боится ничего? Как можно прилететь в другую, совсем чужую страну и вот так вот наивно верить, что кто-то тебя одарит».
– То, что я тебе подарю – это нечто большее, чем ты можешь себе представить. Но это не деньги.
Катя с любопытством посмотрела на Полидоруса, и ее глаза заблестели.
– Я обожаю подарки!
Пока Катя на эмоциях знакомилась с Полидорусом, рядом прошли остальные ребята.
– Стойте! – закричал Полидорус.
Кто-то оглянулся. Это был Филипп.
Полидорус оставил Катю, и побежал через дорогу, чтобы поймать других участников Театра Надежд. Довольно резкий, он выставил голову вперед, внимательно разглядывая руки, искал красные ленточки. И, разумеется, нашел.
Дергая каждого за руку, он галантно улыбался, располагая к себе. Кто-то реагировал застенчиво, а кто-то приветливо. Марк Маяковский смотрел из-подо лба, и возможно в эту секунду он мог быть похожим на своего известного, на весь мир, предка. Но и он в конце растаял.
Самодовольный Стас Хованский стоял рядом с важно думающем о себе Эндрю. Со стороны они походили на двух красивых парней, которые пришли в клуб снять телок. Но ребята улыбаясь, скалили зубы. Они прилетели сюда не расслабляться. Их цель – мировая слава. И по первому зову судьбы они прибыли. Прибыли, чтобы наконец-то получить то, что заслуживают.
Вся трупа каким-то волшебным образом стала в полукруг, для знакомства. А проводник Полидорус оказался в его центре.
Филипп тут же сфокусировался на деталях: Катя сексуально облизывала белые зубы, не желая терять драгоценные секунду, завоевывая внимания таких красавцев, как Эндрю и Хованский.
Эндрю и Стас старались держаться ровно, но немного жеманились, наивно разбирая собственные мысли. В их головах проскальзывал страх: «а вдруг с меня просто сдерут деньги за игру в таком известном театре и отправят домой, объяснив, что ищут совершенно других актеров».
По лицу Артура были видно, что он замыкает круг, он здесь не с краю, он главный. Пожилой писатель тяжело разглядывал всех стоящих, но в его выцветших от времени голубых глазах светился огонь надежды. Он дышал на полную грудь. Наконец-то он дожил до исторического момента – скоро о нем будут говорить все.
Насупившийся Марк Маяковский не мог скрыть