Шут удивленно посмотрел на писаря.
– Ешь, кто тебе не дает?
– А у меня нет ничего, я думал… – на его глазах стали наворачиваться слезы, а нижняя губа предательски задрожала.
– Ты что же никаких припасов с собой не взял? – спросил Прохор. – Я лично могу и червяка схарчить, и гусеницу. Неприхотливый я. Еще грибы есть и ягоды, орехи… Ты как, вообще, собирался?
Фрэд совсем сник.
– Да, все впопыхах как-то. Запамятовал. Мне хотя бы корочку хлеба, а? – и он с надеждой посмотрел на своего попутчика.
Но тот только развел руками, мол, ничем не могу помочь. Прохор отшвырнул в сторону уже бесполезный ореховый шест и зашагал через поляну. Охая и ахая летописец поплелся следом, срывая на ходу редкие ягоды и отправляя их в рот.
А тем временем солнечный диск медленно, но верно, клонился к горизонту. Ветви вековых вязов так плотно переплелись между собой, что почти полностью заслонили розовеющее небо. Наступали сумерки, которые еще больше стали мешать продираться через бурелом. Но хуже всего было преодолевать глубокие овраги, по дну которых протекали ручьи грязи.
В конце концов, солнце спряталось, и дремучий лес погрузился во тьму. На небе появилась полная луна, и высыпали мириады звезд. Проснулись ночные жители леса, и все вокруг запищало, застрекотало и заугукало. Добавляли ужаса и падающие сквозь листву шишки и желуди. Устрашающе светились гнилушки и трещали под ногами ветки. То тут, то там проползали светлячки.
– Надо было мне отсидеться где-нибудь и сказать, что я тебя не нашел, – причитал Фрэд, сдирая паутину с лица одной рукой, тогда как другой держался за пояс Прохора, чтобы не отстать. Шут никак не отреагировал на его нытье, а упорно продолжал двигаться вперед. – Ты точно знаешь, куда идти? Мы не заблудимся?
– Иди молча! – прикрикнул на него дворцовый дурак. – И смотри ты под ноги, так и норовишь меня уронить. Тихо! – неожиданно скомандовал он.
И тут сердце Фрэда ушло в пятки. По ночному лесу разлетелся жуткий волчий вой. В добавок к этому налетел сильный ветер, который нагнал тяжелые свинцовые тучи, заслонившие собой и луну, и звезды, а спустя несколько мгновений по листве забарабанили первые капли.
– Только этого не хватало! – пробубнил писарь и поежился.
– Не переживай, – поспешил утешить его шут. – Вон, впереди свет мерцает, кажись, добрели мы до избушки лесника. Прибавь ходу, а то сейчас польет как из ведра.
Просить дважды Фрэда не пришлось. Тот преодолел оставшийся путь шагов в семьсот за считанные мгновения, будто являлся счастливым обладателем семимильных сапог. Ему стали безразличны и коряги, что путались под ногами, и ветки,