Я потащил мать к дому Деяна почти насильно. Она оборачивалась на мимо проходящих людей и виновато кивала. Ей всегда была важна репутация нашей семьи, она знала, как сильно важно это для Санны, а я вечно ставил их в неловкие ситуации. Но в этот раз мне нечего было бояться, я наконец не чувствовал себя одиноко после появления Деяна и Самбора. Наверное, это и пытался донести до меня старик.
– Говен, прошу тебя, давай вернемся домой, – кряхтела мама, когда мы пробирались через шиповник, который кусался и цеплялся умоляюще за одежду.
– Куда подевался пес? – удивляюсь, увидев совершенно пустую будку возле крыльца.
Я еле открыл внезапно просевшую дверь и оказался в заброшенном доме, в котором будто никто и не жил несколько лет. Крысы стайками разбежались по щелям, опрокидывая всё на своём пути. На кухонном столе покрылись от влажности мхом посуда и книги, на полках запылились стекляшки и бегали выгнутые жуки, поедая суетливых муравьев. Всё в этом доме пропахло сыростью, сквозь пол прорвались шиповник и корни дворового абрикоса.
– Не может быть, – бормочу, поглаживая паутину у себя над головой.
Коснувшись ветхих перил, я понял, что мы первые, кто побывал здесь за много лет. Чувство стыда и непонимания захлестнули меня. Сейчас даже я сам был в себе глубоко разочарован и вот-вот готов был смириться с разогнавшейся умалишенностью.
– Не знаю, как ты узнал и насколько много знаешь, – произнесла мама, протягивая мне детскую кофточку. – Но мне давным-давно пора забыть о них. Я больше не хочу ворошить прошлое. Они заслужили покой, а мы должны принять их отсутствие. Извини, что так мало говорила с тобой. Видимо, это воспитало в тебе что-то, что терзает тебя.
Она поцеловала меня в поникшее плечо и медленно вышла из дома. Боковым зрением я видел, как мама вытерла слезы и обняла себя руками. Боль и страдания она нашла здесь в последний раз, здесь и оставила. Люди, которые жили тут, умерли. Я видел лишь иллюзии и разговаривал с ними же. И всё это для того, чтобы убедиться в том, что способен лишь размышлять и выдумывать. Строить воздушные замки, как любит говорить Санна.
Я долго пробыл в том месте, еще много раз всё осмотрев. Дом перестал дышать и погряз в тишине. Даже крысы замерли под полом. Если же Санна и правда в ту ночь встретила на кухне не орка, а большую зверюгу, то я готов признаться самому себе, что моя мечтательность выходит из-под контроля.
– Я такого не просил, – шепчу, как молитву в пыльный пол, – а значит, и не обязан принимать твои дары, папа.
Дома я попытался всё забыть, перестать мучить себя бесполезной виной. Мама весело щебетала с соседками на улице, а Санна бродила из комнаты в комнату, собираясь на охоту. Она не была злой, наоборот, улыбалась мне и шутила, вела себя, как обычно, задорно. Я совсем перестал понимать происходящее. Словно все вокруг притворялись кем-то другим. Хотя на самом деле изменились