– Ого, – не ожидавший подобного поворота судьбы, заговорил я сам с собой, – оптимистичное начало.
Стержень вдруг обжёг плечо и буквально развернул меня к окну, заставив выглянуть. На улице воцарилось движение – повсюду из домов повалили истинные формы. Они были такими же, как я, но не имели внутри себя никаких органов. Выходя на мостовую, они растерянно оглядывались, интуитивно собираясь в группы, либо хаотично слоняясь по улице.
– Тоже умерли? – задал я вопрос сам себе. – Или как там? Освободились от плоти?
Из соседней комнаты дунул горячий воздух, а на полу засветилось изображение того самого символа. Сияние уперлось в потолок, приняло объём, и разрослось ослепительно-белым светом по всей комнате. Секундами позже, несколько раз вспыхнув красным пламенем, свечение растаяло. Обожженный потолок запыхтел чёрным паром, в воздух взмыли клубы черной пыли. На постаменте с очертаниями угасающего знака кривлялся еще один вышедший из плоти. Бедняга, похоже, не соображал, что шок миновал и уже можно двигаться и разговаривать. Все его движения и кряхтения были какими-то болезненными. Он явно не мог с ними справиться.
– Привет! – решил я завести беседу с ним. Но тот лишь покосился на меня недоумевающим взглядом. Кстати, он был не такой, как те, которые блуждают по улице. Он был почти полной копией меня с теми же органами внутри. – Ты можешь двигаться? Можешь говорить?
В этот момент плечо снова обожгло присутствие стержня, рука автоматически потянулась к нему. Крепко сжав, резким движением выдернул его из себя. Стержнем оказался заострённый, прозрачный штырь. Неожиданно тело перешло на автомат. Я потерял контроль и дальше мог только наблюдать.
Обе руки сжали стержень и занесли его вверх. Затем последовал четкий уверенный удар, пробивший голову только что прибывшего бедняги.
Пронзённая в его голове сфера ярко вспыхнула и тут же погасла. Стержень наполнился её энергией, засветился и изменил свою форму, став похожим нож. Ловким движением, оружие вонзилось обратно в плечо – в ножны.
Сероватая дымная структура убитого отказалась держать форму и вездесущий сквозняк зловеще разметал его по воздуху, не оставив следа.
Контроль вернулся.
– Что это? – я отскочил к стене, не зная испугаться или удивиться. Потеря контроля мне совсем не понравилась. – Что это такое?
– Не что, а кто, – в подсознании раздался циничный голос, его слова сопровождались нагревом ножа, который только что совершил убийство.
– Кто ты? – оглядываясь по сторонам, воскликнул я.
– Не озирайся. Я у тебя в плече.
– Нож?
– Меня зовут Ахиллес1.
Нож оказался собеседником сложным, взрывоопасным. Я частично ощущал его разум и то, что я в нем наблюдал вызывало страх. Его безудержно тянуло к насилию. Порождённый искусством