похожа на признаки лихорадки, что нередко приводит к смертям больных малярией бедолаг от ударов деревянного кола в грудь. Организм зараженного медленно угасает, впадая в кому, заканчивающуюся физической смертью. Но через некоторое время, от нескольких часов до недели, новообращенный восстает из могилы. Его корчит от солнечного света, как от ярого огня, коснувшегося его плоти. Всякая еда вызывает лишь рвоту. Только кровь животная или человеческая помогает поддерживать существование и не отвергается телом. После порции крови разум светлеет, все свойственные зараженным симптомы на время уходят. Происходит многократное увеличение физической силы, реакции и выносливости. Мелкие раны начинают невероятно быстро заживать, а большинство тканей и органов при повреждении – регенерировать. При длительном отсутствии питательной крови существо начинает вести себя как дикий зверь, помраченный бешенством. Все социальные связи утрачивают свой смысл. Монстры без тени сомнения нападают на ближайших родственников и самых дорогих им людей. Болезнь эта крайне заразная и не поддается излечению. Посему, при подтверждении диагноза и неспособности вампира контролировать свои потребности, его следует немедля убить. После чего тело предать очистительному пламени, а прах развеять, дабы монстр упокоился навеки. Крайне опасно для них Лунное или же Северное серебро, они не выносят терновника, солнечный свет вызывает ожоги плоти, а древесина некоторых пород, попавшая в раны, не дает им восстанавливаться, как сказано в «Заметках Стокера».
Лакрош откашлялся и поправил очки.
– Лишившись возможности обрести потомство, мы, однако, в некоторой степени эволюционируем со временем сами. Спустя пару десятков лет практически исчезает светочувствительность. Мы становимся сильнее и быстрее. Но кровь все равно работает как чудодейственный эликсир, – гном извлек из кармана жилетки плоскую фляжку.
Сжавшиеся челюсти скелета скрипнули. Александр с трудом подавил желание брезгливо отпрянуть.
– Не человеческая. И да, разница колоссальная, – пояснил вампир, возвращая фляжку в карман возле сердца. – В тех краях, куда мы направляемся, как, впрочем, и во всем цивилизованном мире, вампиризм частично легализован. Пока кровосос соблюдает законы, никто не тыкает в него кольями и серебряными ножами. Однако законы касаются местных жителей. Число же безвестно пропавших путников никто толком не уточнял.
– Судя по всему, вы уже довольно давно… – Александр замялся.
– В этих местах я живу уже несколько сотен лет, – уклончиво ответил гном.
– И вы служите бургграфу?
– Никак нет. – Ростки высокомерия таки пробились сквозь каменную невозмутимость вампира. – Я служу существу намного старше и могущественнее меня. Городу Ардасу. Сейчас Луи Матарини лишь выражает его волю. И пока слова бургграфа не расходятся с благом города, я следую его приказам.
– Ты-то уж точно найдешь общий язык с нечистью из Долины, – враждебно буркнул Сол. – Большинство
