Еще и Снежане рассказала. Не все, конечно. Не совсем же я дура? Но… Лучше бы не рассказывала. Никому.
Унесла бы с собой в могилу. Спрятала приятный миг в душе, как на самом дне колодца. Забыла. Разбила в дребезги. Но нет… Так меня распирало от восторга, от такого контакта душ, что хотелось поделиться с целым миром. Облечь это чувство в какую-то форму. Сначала я просто включила на всю громкость музыку и кричала, кричала от переполнявших меня эмоций. Потом хотела подойти к маме Марине, но та была чем-то расстроена. Что даже на работу в больницу уехала без чулок. Не, не подумайте, она не врач. Как-то я порезалась, пытаясь себе тосты сделать, так она мне водкой рану залила и сказала, что до свадьбы заживет. Она главврач, проще говоря, администратор.
Отвлеклась, но суть в том, что поговорить я могу только со Снежаной. А после того, как не сдержавшись рассказала о встрече с Максом, она повела меня туда, где… «Он точно может ошиваться». Если честно, ее энтузиазм пугал, возможно, это как-то связано с ее томными взглядами в сторону Королева. И чем в итоге закончилась моя несдержанность?
Уходим быстрым шагом от этого урода Антона, слухи о банде которого ходят прямо сказать не слишком приличные. Некоторые прямо ужасают. Поговаривают, что он выловил какую-то деревенскую девушку и лишил ее девственности с помощью автомобильного фаркопа (1).
Закончилась, наверное, громко сказано, потому что спокойным шагом направляясь к трамвайной остановке, я слышу шарканье по асфальту.
Оборачиваюсь и вздрагиваю… Они идут за нами. Антон чуть впереди с мерзкой, вызывающей тошноту улыбку и Максим сзади. Мрачный, напряженный. Но теперь я понимаю: одна команда этого перекаченного не по годам блондина и его пес сорвется с цепи.
Я сразу ощущаю, как душа ручейком стекает в пятки, точно так же, как пот по спине. А Снежане все весело.
– Кажется, они на нас запали. Может повеселимся? Ты со своим, я с блондинчиком.
– Дура, Снежана, он не будет любовью заниматься, ты не помнишь, что о нем говорят?! – кричу шепотом я, дергаю очумелую подружку и ускоряю шаг.
А потом и вовсе перехожу на бег, держа крепким захватом руку Снежаны.
– Стойте, богатые сучки, мы же хотим просто поиграть, – кричит развязным тоном и ржет этот Антон, а я бросаю взгляд на темную шевелюру его добермана. Он мрачен и суров, но, как и Антон, ускоряет шаг. Бежит за нами.
Быстро перебираю ногами, и чувствую радость, когда вижу, как приближается трамвай. Нам бы только успеть. И называйте меня мнительной, но играть с этим человеком я не собираюсь. Ни во что. Даже с Максимом больше не хочу. Ничего не хочу.
Только бы успеть, – думаю я, и почти тащу почему-то ржущую в голос Снежану. Надеюсь, от страха. Но рука у нее уже влажная, соскальзывает, а на физкультуре у нее всегда были проблемы со сдачей нормативов. Трамвай издает писк, двери открывает, до него всего сотня метров. Я бегу все быстрее, подгоняя хриплым шепотом подругу, перескакиваю через камни, уже почти добегаю до заветной