– Не ной, – резко произносит Амир, услышав, как я шмыгаю носом, – царапины, быстро заживут. Смываешь сейчас грязь и идёшь к ребёнку. Занимаешься с ним до вечера. Все, что надо попросишь у прислуги. Никакой болтовни.
– Вы меня когда-нибудь отпустите? – интересуюсь тихо я. И слышу смешок.
– С чего мне тебя отпускать?
– Если вы найдёте свою жену… настоящую. Зачем я тогда буду нужна вам?
Он убирает молча руку и я замираю, ожидая ответ. Не дождавшись, осторожно оглядываюсь. Амир кривит губы в усмешке.
– Предположим, найду. А зачем мне гулящая баба? – произносит он и в голосе сквозит ирония, будто он распинается перед какой-то тупицей, объясняя очевидные вещи, – как найду, так и потеряется снова.
Я вспоминаю о том, что нужно дышать только спустя полминуты после его последней фразы.
– Намекаете на то, что убьете мать вашего ребёнка?
– Я не намекаю. Еще вопросы есть?
Садист чертов. Но в ту же секунду у меня перед глазами всплывает тот вечер, холодный ветер, плачущий от страха ребёнок, и покрытые мурашками голые ручки. Может ли хороший человек бросить посреди улицы кроху? Нет, но… она всегда будет единственной матерью ребенку, и этот монстр без души хочет слишком уж радикально решить ее судьбу.
– Вы не можете оставить меня играть роль жены на всю жизнь. Я на это не соглашусь, – я проглатываю свой вопрос и быстро задаю другой.
– И что тебя не устраивает?
– Вы серьезно? Это не моя жизнь. Я хочу работать, выйти замуж и завести детей, – произношу я, и, глядя, как Амир приподнимает бровь, быстро добавляю, – не с вами, конечно же. Сидеть в золотой клетке в мои планы не входило.
– Придется поменять планы. Твой муж продал тебя мне. Очень дешево, кстати, – смеется тихо и зло Амир, а я, шикнув, разворачиваюсь и с грохотом задвигаю дверь душевой кабинки. Бесит! Сквозь матовое стекло я вижу только неясные очертания этого монстра.
– И за сколько же, интересно мне знать, от меня продал? – цежу я сквозь зубы.
– Двести тысяч, Маргари-та, – насмешливо отвечает Амир, – так он тебя оценил. Животное можно купить дороже.
Двести тысяч?! Как мерзко. Я в шоке выдыхаю, чувствуя себя окончательно униженной. Двести тысяч за то, чтобы молчать, забыть о том, что можно обратиться в полицию и написать заявление о пропаже. Господи, он мог бы сказать мне сегодня “давай уедем, Рита. Скроемся где-нибудь, денег на первое время хватит”. Но он предпочел отметить… Отметить, черт побери, развод!!!
Мы оба простые люди. У нас нет такой власти, как у Амира. Открыто противостоять ему глупо. Но неужели у Володи не нашлось даже простых, человеческих качеств? Преданности, верности, в конце концов…
– Меня нельзя продать, – зло говорю я, – так что все, что вы делаете – незаконно.
– Мне плевать на закон. Все в мире покупается и продается. Хватит там торчать, вылезай.
– Высушу