Граф фон Кобенцль упоминает заглавие пьесы, посылая дипломатические инструкции принцу де Линю, отправленному наблюдателем в армию князя Потемкина:
Вы требовали, любезный князь, чтобы я написал пословицу, а меня подмывает ответить, что именно ее я и разыгрываю, Не учи ученого, ибо то, что Вы получите – не что иное, как пересказ наших совместных бесед, ваше творение в той же мере, как мое (СПб., 31 октября 1787 г.)79.
Во время войны с Турцией принц де Линь не ограничивается письмами, донесениями и комедиями. Он видит себя певцом во стане русских воинов и прославляет взятие Очакова, в котором, впрочем, участия не принимал. С помощью некоего русского друга он переложил на французский оду Ломоносова на взятие Хотина в 1739 г., заменив фельдмаршала Миниха Потемкиным, а Анну Иоанновну – Екатериной IІ. Линь уверяет, что «Ломоносов, единственный русский поэт, был сильнее Пиндара и выразительней [Жан-Батиста] Руссо». Однако сам принц лучше воспевает любовь, а не кровь. Добавим, что и французские военные не отставали от него. Уже упоминавшийся барон д’Эста сочинил «Взятие Очакова, россиянам посвященное» (1789), а затем «Послание Его Высочеству князю Потемкину-Таврическому <…> на взятие Бендер» (1790), а граф де Ланжерон – шутливую поэму «Великая история великого отъезда, великого приезда, великого сражения, великого штурма, великой раны и великого возвращения великого носа Его Высочества принца Шарля де Линя. Великое попурри» (1790).
Война, начавшая в 1787 г., принципиально изменила роль принца де Линя. В отличие от Вольтера, дававшего советы, принц, дипломат и военный, хотел претворять их в жизнь. Философ многократно предлагал императрице встретиться в Константинополе, когда его завоюют русские войска:
Умоляю, напишите, где я могу умереть от счастья у Ваших ног? В Яссах, Андрианополе или Константинополе? Верхом приехать не смогу, ибо я не генерал Миних, который был превосходным наездником в восемьдесят лет, но доберусь на носилках (Ферней, 12 августа 1769 г.).
Я могу добраться на носилках до Константинополя к концу октября, если буду жив (Ферней, 12 марта 1771 г.).
Принц де Линь приглашает Суворова выпить за здоровье Екатерины IІ в Святой Софии; он шутит, но только отчасти:
Я предсказал то, что Вы совершили, и предсказываю еще Ваше вступление в Константинополь. Если бы нашлись те, кто мне поверит, как бы ни малы они были числом, я бы отправился в их обществе, дабы выпить с Вами за здоровье Екатерины Великой на равнинах Софии ([Вильно], 25 февраля 1791 г.).
В такой же манере Суворов обсуждает с Линем новую военную тактику:
Толстый и плотный батальон-каре, развернутый фалангою, решит судьбу. Счастье поможет нам. Пожнем колонну огромную и колыхающуюся, подобно как бы ударяло во оную великое стенобойное