– Вот видишь. Торопиться абсолютно некуда, тем более что я сама в плену на этой военной базе.
– Это меня и беспокоит. Не могу представить тебя в обществе этих мужланов. Старайся держаться от них подальше. Мало ли, что у них на уме! – Дуня закусила губу и медленно подняла взгляд. Краснов стоял, иронично приподняв бровь. Она чуть со стыда не сгорела под его взглядом. – Как ты сказала, зовут их начальника? Я попробую связаться с министром…
– Не надо никакого министра! Ты что, Володь? Этот человек меня спас. Ты должен быть ему благодарен, а не вот это все.
– Спасла тебя хорошая машина. Не помнишь, часом, чей подарок?
– Помню прекрасно. Боюсь, ее не восстановить.
– Плевать. Хорошо, что деньгами взяли. Ой, детка, черт, мне пора собираться, если не хочу пропустить совещание в мэрии…
– Да-да, конечно. Я позже позвоню, если будет возможность.
– Отлично. Люблю тебя. Позвоню, как освобожусь.
Свои ответные «люблю» Дуня говорила уже в гудки оборвавшейся связи. Чувствуя на себе взгляд Краснова, она отложила телефон, стараясь не показать своего истинного настроения, схватилась за чашку с какао, как в спасательный круг.
– Вовка не станет звонить министру, ты не волнуйся, – сказала зачем-то.
– Я не волнуюсь.
– Он просто переживает обо мне, вот и перегибает. К тому же он не знает, что ты – мой давний знакомый.
– А ты не спешишь его просвещать.
– Разве это важно?
– Не мне об этом судить. Но я бы на его месте напрягся.
– Из-за чего? Рядом с тобой мне ничего не угрожает.
– Ты ударилась сильней, чем я думал, если действительно так считаешь.
Глава 5
«Рядом с тобой мне ничего не угрожает», – вот она, оказывается, как считала. И эти простодушные слова… Они так же смешили Краснова, как и тревожили. Сам-то он так не считал. Практически сразу, еще там, в горах, когда Семен осознал, кто перед ним, когда понял, чья жизнь могла оборваться, так вот еще тогда к нему пришло удивительное осознание, что ему на нее не все равно. Даже теперь, столько лет спустя. Удивительное дело – ему на нее не все равно… У него, бывшего бойца суперзаскреченной группы спецназа, взрослого мужика, имеющего огромный опыт участия в боевых операциях, повидавшего на своем веку столько горя, ужасов, предательства и смертей, что уже, казалось бы, ничем его не пробрать, откровенно тряслись поджилки, когда он продвигался с Дуней на руках к вездеходу. Ну и, чего греха таить – всю дорогу дальше. Отпустило Краснова, лишь когда Дуню осмотрел врач.
И после всего этого она думает, что ей в его обществе ничего не угрожает? Да как бы ни так.
– Ты ударилась сильней, чем я думал, если действительно так считаешь.
Ладно… Возможно, этого говорить ей не стоило. Вон, как потрясенно расширились ее глаза, как округлились губы. Обычно мягкие, а теперь обветренные и потрескавшиеся. Да. Скорее всего, это было лишним. Но Краснов –