– Зато не дует, и дождь на башку не льет, – шепнул Лука сам себе, обустраивая спальное место в одной из комнат.
Однако перед тем как лечь спать, он набрал дождевой воды в лохань и принялся обрезать волосы и сбривать надоевшую бороду. После всех неприятных процедур Лука еще долго изучал свое отражение в воде на дне лохани – этого человека он не узнавал. С водяной глади на него смотрел тощий, остервенелый незнакомец с крайне непривлекательным, как ему казалось, лицом. Кожа бледная, как снег, а вид болезненный, усталый и голодный. Темными синяками под глазами пролегли все бессонные ночи, проведенные в пути.
И где он свернул не туда? Что делал неправильно? От прежнего Луки остались лишь воспоминания. За эти полгода он успел постареть чуть ли не на два сразу.
Засыпал северянин с зажатым в руке кинжалом, позаимствованным у одного из неудачливых преследователей. При всей мертвецкой усталости и ломоте в ногах, он очень долго не мог уснуть. Все думал о разных вещах, о которых люди думают только по ночам, погружаясь в пучины собственной тревоги. О Кейпе, о Лангене, обо всех, кто желал ему зла. А когда уснул, то провалился в сон так надолго, что лишь к вечеру следующего дня пришел в себя.
Позавтракав несколькими кусками хлеба, он направился в городской порт. Воздух там был густо пропитан морской солью и запахами кипящей смолы. В небе галдели чайки. И во всем этом Лука обнаружил для себя что-то очень необычное – гавань была средоточием жизни Тортейма.
Куда ни глянь, всюду перекликивались матросы, нагружавшие и разгружавшие трюмы кораблей, чьи высокие мачты чуть кренились от ветра. На причалах шла торговля тем, что имело спрос: яблоки, крупы, ткани для парусов, прочные веревки, холщовая одежда. Куда-то спешили носильщики с корзинами. Кто-то сбивал цену у торговца фазанами, крича на весь порт о том, что товар не свежий. Под ногами у взрослых путалась малышня, играя в догонялки. За ними никто не следил, как и за собаками – те вынюхивали еду среди гор отбросов, гниющих на жаре.
Сегодня действительно было жарко. Даже несмотря на то, что Око Мирного Неба медленно опускалось к морю, окрашивая горизонт в розово-желтые цвета.
Море. Лука так и замер на причале, в оцепенении разглядывая водную гладь, которой не было ни конца, ни края. Отблески солнца превращали воду в блестящие слитки золота и серебра. Было в этом что-то одухотворяющее, свободное. Линия горизонта так и манила к себе, к новым краям и путешествиям. Северянин никогда не помышлял о морских странствиях, но теперь, вглядываясь вдаль, сильно об этом пожалел.
– Надо найти тех, кто поможет убраться отсюда.
Когда Лука был один, он всегда разговаривал сам