Тимлиды. Станислав Капинус

Павел забывал себя, свои мысли, эмоции, он будто сливался с камерой и городом. Уже потом, за компьютером, редактируя фотографии, он начинал анализировать результат: видел свои неточности в выборе позиции, огрехи в работе со светом. Но во время съемки он ни о чем не думал, был полностью поглощен делом. Весь мир сужался до предмета в объективе и ощущения внутри, и эта раздвоенность одного и того же приносила радостную тишину, наполненную энергией. Такое состояние Павел достигал помимо фотографии только программируя, решая сложную техническую задачу. У Гостиного двора в идиллический кадр, наполненный архитектурой, ворвался человек с заломанными руками, которого двое в униформе тащили в свою машину. Удар в плечо с требованием убрать камеру заставил Павла перейти на другую сторону проспекта. Зайдя в кафе, он вышел с телефона в интернет и стал искать объяснение происходящему.

      Забыв в суете подготовки поездки посмотреть что-то кроме прогноза погоды, Павел позволил вмешаться в свои планы политике. Через час на Сенатской площади должен был начаться митинг сторонников оппозиционера Алексея Навального, арестованного неделей ранее. Полиция будто делала превентивную атаку на город и ее жителей, подозревая их в нелояльности и тяге к преступлениям. Павел был аполитичен, не осознаваемое им самим кредо заключалось в вере в неизбежный результат постоянного труда, вне зависимости от политической системы. Политическую активность последних лет в Москве он полусознательно избегал, опасаясь вначале потери места в университете, потом потери работы. Впрочем, он и не испытывал интереса к политическому. Выругавшись про себя за невнимательность, Павел вышел из кафе и пошел на Сенатскую площадь, из любопытства.

      Движение людей от метро вдоль Невского подсказало направление: многие шли туда же, компаниями или по одному. Снимок пожилой пары, скромно, но аккуратно одетой, оказался удачей этого дня: старик, ведущий под руку свою жену, на не новом пальто которой брошью была прикреплена белая лента в форме христианской рыбы. Опустив камеру после снимка, Павел встретился с ними взглядом, и они ему улыбнулись. В их глазах была печаль и что-то вроде надежды. Ближе к площади стало сложно идти. На узких тротуарах было тесно от людей, под ногами грязь, но лица людей всех возрастов, в кругу которых оказался Павел, привлекали сосредоточенностью и смесью тревоги и воодушевления. На Сенатской площади и в Александровском саду были сотни людей, может тысячи. Павел не мог оценить достоверно число, он впервые был на политическом митинге. Около Медного всадника были слышны речи, кто-то выступал, людей становилось все больше. Павел, имея опыт управления людьми по работе, неумышленно удивлялся безалаберности организаторов, если таковые существовали. Огромная масса людей просто гуляла по площади, время от времени подхватывая какие-то лозунги, которые скандировались и затихали то тут, то там.

      Вдруг толпа будто приобрела направление, соорганизовалась: люди стали покидать площадь, теснимые