Молния и гром давно отгремели и потухли, но в яме почему-то стало немного светлее. Я же ясно вижу, как впитываются капельки моей кровушки в эту разрисованную непонятными знаками кругляшку, как она начинает тускло посверкивать. Искорки точно появились, клянусь здоровьем! Ох и страшно мне стало, все прочитанные когда-то книжки разом припомнились!
Вот только больше ни о каких пустых глазницах черепа и речи идти не могло. Начало в них разгораться багровое пламя. И как я не сучил ногами в тщетной попытке уползти или хотя бы отодвинуться в сторону, ничего из моих жалких попыток не вышло. Словно приклеился я к доспеху. Или он ко мне…
Над головой ещё раз оглушительно шарахнула молния, но глаза почему-то не ослепли от этой вспышки, а видели всё весьма и весьма отчётливо, в мельчайших деталях. Багровое пламя пустых глазниц притягивало, не давало отвести взгляда, поднималось выше и выше, и тянуло меня к себе. И, наконец, пламя это коснулось моего лица…
Я говорил, что от палёнки голова болела? Так вот, я вас со знанием дела уверяю, что та головная боль не идёт ни в какое сравнение с этой болью, что просто затопила меня, заполнила каждую клеточку моего несчастного молодого организма! И нет никаких сил отстраниться от этого багрового свечения! Успел ещё удивиться, что уже и не испытываю никакого желания отстраняться! Наоборот, я просто-напросто потянулся к этому пламени всем своим существом, впитал его в себя… И провалился в это пламя…
Можно бы было ещё напоследок сказать, что в этот момент глухоту в ушах сменил зловещий хохот, но это уже будет явным перебором. Никакого хохота я не услышал. А жаль. С ним хоть что-то было бы более понятным.
Ох, мама, и зачем я на ночь читал столько фантастики…
***
Неожиданный и сильный удар сверху в очередной раз заставил уткнуться лицом в грязь под злорадный смех толпы! Да что же это делается? Сколько можно! А ведь я даже вдохнуть не успел! Воздуха катастрофически не хватает! В голове снова молотят барабаны, а лёгкие разрывает от недостатка кислорода! Дышать… Полцарства за глоток воздуха! Да что полцарства, я всё отдам!
Очередная попытка приподняться из грязи тут же жестоко пресекается – на затылок опускается какая-то жёсткая тяжесть и давит, вминает моё лицо в грязь! Воздуха! Воздуха мне!
И я умудряюсь каким-то чудом, сжигая в неимоверном усилии последние молекулы кислорода в лёгких, вывернуться из-под этой тяжести. И не приподняться, нет, а извернуться по-змеиному на бок, повернуть сначала корпус и плечи, а следом за ними и голову, хлёстко отмахнуться при этом куда-то назад руками и… И судорожно, до захлёба, втянуть в горящие лёгкие живительный кислород, скинуть с шеи жёсткую подошву чужого сапога. Даже удивиться не успел этому неожиданному факту, не до того мне было. Наконец-то я смог вдохнуть полной грудью под наступившую вдруг вокруг меня тишину. И пусть этот вдох оказался наполовину перемешан с грязью и водой, пусть даже