– Пронесет? – переспросил Вересень.
– Угу. Хоть бы несчастный случай вырисовался, мать его! Напился брателло, въехал по пьяни в озеро, да там и заночевал. А еще надо участкового зарядить, пусть походит по округе, поспрашивает – не видел ли кто эту тачку с месяц назад. Игрушка-то приметная. Ну и ты… подключайся.
Дождь, наконец-то, кончился, и на противоположной стороне озера показалось предзакатное солнце. Его нежаркие лучи заиграли на хромированных деталях кабриолета – и впрямь не потерявшего ни шика, ни привлекательности. Именно в это мгновение Вересень с обреченной ясностью осознал: дело, в которое втравил его Николай Иванович Балмасов, обещает быть экстраординарным. И тому, о чем мечтает и.о. начальника убойного отдела капитан Литовченко, не суждено сбыться.
Это – все, что угодно, но только не несчастный случай. Возможно – самоубийство, хотя способ, который выбрал для себя несчастный водитель, вызывает массу вопросов. А вот к местности никаких вопросов нет: здесь она – ровная, как стол, без малейшего уклона. Просто так скатиться по тропе к озеру и въехать в него, не успев затормозить, – нереально.
– Подванивает тухлятинкой, да? – сказал Литовченко, и Вересень инстинктивно повернул голову в сторону мешка, в который именно сейчас упаковывали останки.
– Не то слово.
– Я бы сказал – смердит.
– Еще как, – ответил Вересень, хотя особого запаха почему-то не чувствовал.
– Вообще-то, я об этом гребаном деле. Еще намаемся мы с ним, помяни мое слово.
– Авось пронесет.
Литовченко достал из кармана грязный носовой платок и протер им заляпанный илом регистрационный номер кабриолета.
«а666кв». И впрямь тухлятина. Сатанизм чистой воды.
– Не пронесет, – с тоской в голосе произнес Вересень.
– Угу.
– Ладно. Пойду допрошу дачников.
…Подростков, нашедших кабриолет, звали Костюкевич Вениамин Сергеевич и Лосев Сергей Александрович. Веня и Сережа. Солировал в дуэте Веня, Сереже отводилась роль подмастерья и оруженосца. Оба проживали в дачном кооперативе «Буревестник», расположенном в семи километрах от озера. Сюда прибыли на велосипедах за семнадцать минут до полудня.
– Откуда такая точность? – удивился Вересень.
– У меня часы! – торжественно объявил Вениамин Сергеевич, сунув под нос Вересню огромный светящийся циферблат со множеством циферблатов поменьше, фосфоресцирующими стрелками и массой заклепок. Все это великолепие было забрано миниатюрной решеткой, а сами часы смахивали на иллюминатор корабля, за которым шла невидимая миру, но интенсивная жизнь.
– У него часы! – подтвердил Сергей Александрович. – Противоударные и водонепроницаемые, для глубоководных