Мусорные хроники. Новый порядок. Александр Титов

видом на небольшую кучу медицинских отходов. Зафар любил есть в одиночестве, и потому за столом стояло одно, но непомерно огромное кресло. На таком запросто могло поместиться три человека и им бы не было тесно.

      Потом мы прошли через кухню, где в чаду крутились три поварёнка. От жары фартуки они нацепили на голые тела, но всё равно покрылись потом и блестели в мерцающем свете очага.

      А дальше, открыв массивную железную дверь с решётчатым окошком, повар ввёл меня в коридор с тремя секциями решёток по обе стороны.

      – Вот тут бабы. – указал он на первую справа.

      Я осторожно заглянул внутрь. В небольшой камере с двумя двухэтажными нарами и крошечным столиком находилось четыре молодых девушки. С пышными формами, вызывающими аппетит не того рода, о котором думал повар. Но глаза их были совершенно потухшими бессмысленными, а движения вялые, словно сил ни на что уже не осталось.

      – Это что? – я всё ещё не мог поверить, что вижу именно то, что вижу. Каннибализм, настолько открытый, никем не осуждаемый. Такого я не слышал даже в рассказах знакомых оперов про девяностые, хотя там было, от чего потерять дар речи и на пару ночей распрощаться со сном.

      – Желаете помоложе? – беспристрастно уточнил повар.

      – У вас тут и дети что ли есть? – возмущение моё достигло того уровня, когда уже сдерживаться было невозможно и вопрос я прокричал ему прямо в лицо.

      Но нервы у повара оказались на зависть крепкими и от моего гнева он даже бровью не повёл. Только ответил всё с тем же спокойствием:

      – А как же? Для особых гостей держим всех возрастов.

      – Идиоты! Немедленно отпустите всех! Немедленно!

      Повар пожал плечами и спросил:

      – А где тогда мясо брать?

      – Я лучше вегетарианцем стану!

      – Кем?

      – Да ну вас всех! – больше в этой тюрьме я находиться не мог и поспешил к двери. На ходу уже добавил: – Чтобы я про рабов не слышал больше! Всех отпустить!

      Просто ради интереса я решил разузнать, что вообще происходит в городе с рабством. Не зря же горбун так упорно настаивал, что я его холоп. Результаты поразили меня ничуть не меньше.

      При населении Шатовки примерно в три тысячи человек, рабов оказалось около пяти тысяч. Они не появлялись в городе, всё время работая на мусорных кучах своих хозяев, но с каждого мне полагалась четверть дюпона в неделю. Этот омерзительный факт не оставил меня равнодушным и я приказал освободить всех. Часа не прошло, как ко мне проковылял горбун и принялся убеждать передумать.