– Ой, Лизка, ты ли это? – всплеснула руками Мариванна, наша с Корниловым соседка снизу. – Да тебя не узнать прямо! Была такая… – Ага, скажи, чего уж. Слышала я, как вы меня величали в спину вечно. – А сейчас прямо на человека похожа стала.
– Здрасти, Марьванна, – промчалась я мимо нее. – Это оттого что у меня цель в жизни появилась.
– Это хорошо, Лиза, это правильно… – она еще чего-то бубнила, а я уже нырнула в подъезд. Тачка Корнилова на придомовой парковке, значит, дома он. Я планировала, конечно, сюрприз в романтичном стиле какой устроить, но фиг с ним. Моя задача – развести его на секс, а дальше все само срастется. И хрен я уже отступлю дома и без свидетелей. Чего ему тут уже будет стрематься и менжеваться? Никого, кроме нас, нет, хотеть он меня хочет – видела.
– Корнилов, я дома! – крикнула от дверей и тут же чуть не навернулась через какие-то баулы, брошенные посреди прихожей. – Корнило-о-о-о-ов, ау-у-у-у-у-у! Что это за барахло у нас в прихожке?!
Я прямиком поперла в его спальню. Застану в постели еще тепленьким. Но дальше…
– Не входи! – рявкнул голый Корнилов, резко севший на постели. – Лизка, блин!
Он стремительно прикрылся, и я заметила, что на кровати за ним кто-то возится. Баба! Он притащил в наш дом бабу! Случилось именно то, чего я так боялась!
– Да выйди ты! – приказал он мне, и внутри как взорвалось что-то. Здоровенный сосуд с кислотой, что выжгла все мигом, ослепив болью и яростью.
Он притащил в дом бабу! Причем с вещами! Сволочь! Я ему себя… себя! А он!
Предатель! Все порушил! Опоздала я!
Я стала пятиться, бормоча сначала какую-то жалкую херню.
– Почему? Почему не я, Миш? За что ты так?
– Да прекрати эту херню! – заорал он, выскакивая за мной.
Дальше помню очень смутно. Меня накрыло по полной. Он хватал за руки, я вырвалась. Послала его, высказала, какая он предающая тварь, что все испортил. Я ведь его… А он…
И как вылетела из квартиры – не помню. Как по улицам шарахалась и сколько – тоже как-то нечетко. И почему к Камневым к ночи притащилась обратно. Ну а с другой стороны, куда теперь? Опять по чердакам-подъездам бомжевать? Оно-то все к тому и идет, но прямо сейчас мне нужен был угол, чтобы полежать, что той псине, на дороге сбитой, и авось чудо произойдет, и боль эта внутри стихнет. Никогда так не болело ведь. Даже когда осознала, что от матери ухожу безвозвратно. Страшно тогда было, а больно – нет. Но переболит, встану и тогда уж дальше пойду. Ненавижу тебя, Корнилов. Ненавижу