Я ощутил огромный всплеск эмоций исходивших от Февры, в них смешалось всё: ярость, презрение, брезгливость, она рассерженной кошкой набросилась на этого шарлатана, а тот, напротив, посмеиваясь, сказал:
– Где твой Петр, может он и не вернётся вовсе, тогда сама прибежишь ко мне.
Услышавшая этот разговор Алина бросилась на него с кулачками и закричала, что её папа, когда приедет, прибьёт его.
Жрец лишь презрительно оттолкнул девочку и та упав ссадила коленку, я почувствовал её боль как свою, ощутил беспомощность и горечь обиды.
Рядом на солнышке грелся Рыжик, моими стараниями он впился в лицо наглецу, едва не выцарапав ему глаза, Рыжика сменил петух, погнав этого проходимца по улице, а потом вернувшись, спокойно пошел в курятник. Я был доволен, Алина смеялась в голос, а я купался в её эмоциях, мне нравилось когда она радовалась.
Февра испуганно сказала, – Алиночка, это ведь не твоих рук дело? Ведь этот гад станет распускать слухи, что ты ведьма.
– Нет мама, это Офирий его прогнал, я же тебе рассказывала, он хороший.
Февра осмотрелась по сторонам и тихим голосом сказала:
– Офирий, если ты меня слышишь, прошу тебя, постарайся не делать ничего необычного, по крайней мере, если что-то хочешь сделать – делай так, чтобы никто кроме меня и Алины этого не видел. Если понял, дай какой-нибудь знак.
– Ну если вы так хотите, – подумал я и вселился в небольшую пичугу, прилетел и зарылся в волосы Февры чирикая и перелетая с плеча на плечо. Алина засмеялась и выставила маленькую ладошку на которую я уселся звонко чирикая. Глаза Февры сделались большими.
– Ну, как я понимаю, он меня понял, – сказала она и пошла в дом.
Несколько раз, я замечал того самого жреца неподалёку от дома Алины, но ближе чем за два дома он не подходил, особенно после того, как "случайно" растревожил осиное гнездо.
Дни бежали один за другим, и когда они стали жарче и длинней к дому подъехал воин, слез с лошади и подошел к Февре. Короткий разговор закончился истошным криком женщины, которая рыдала, повиснув на руках воина, он аккуратно усадил её на лавку и сказал:
– Февра, его последним желанием было чтобы я позаботился о вас. Так что осенью я заберу тебя и Алину в столицу, а пока постарайся пережить эту боль.
Из дома вышла встревоженная криком матери Алина.
– Дядя Олег, радостно подбежала она к воину, а где папа? – и удивлённо взглянула на Февру, которая пуще прежнего разрыдалась.
Воин отвел глаза, не находя сил что-либо ответить. Алина продолжала тормошить воина, требуя ответа.
– Его больше нет, Алина, – раздался тихий мужской голос.
Истерика Алины затмила собой страдания Февры, даже мать отвлеклась от своей боли, дабы успокоить дочь.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст