– Не знаю, – усмехнулся Кеннет, вылавливая ложкой листики зелени из супа. – Спроси у него сам.
У мальчика так глаза загорелись, что его названный дядя всё понял. Глава Клана Смерти только что угодил в расставленную для него ловушку.
– Ой, а можно, правда? Я очень хочу посмотреть на мастерскую Этана. Он чудеса на свадьбе творил. Я никогда прежде не видел работу с магическим полем того колоссального размера, что есть у клана. Пятнадцать артефактов пришлось перенастроить, чтобы включить лину Хельду в общую защиту. Мы с Бояной чуть с ума не сошли. До утра за Этаном хвостиками ходили. Он обещал показать, как делает клановые артефакты. Один маленький-премаленький и самый простой.
– Он был настолько пьян? – хмуро спросил Кеннет.
Щёки Ильгерта вспыхнули румянцем. Под тяжёлым взглядом Ксанира воспитанник нервно провёл пальцем по скатерти, прикусил губу и продолжил:
– Бояна его уговорила. Мы хотели вместе поехать в мастерскую, если вы не против.
– Я против, – припечатал отец Кеннета. – Ни одно ведьминское отродье не преступит порог мастерской, где хранятся клановые секреты. Не удивлюсь, если дочь Станы приворот использовала или ещё какую дрянь из арсенала матери. Забудь, Ильгерт, ноги её там не будет.
Над столом повисла тишина. Даже Иллая не стала заступаться и гасить раздражение мужа. Только не ради Бояны. Ненависть к ведьмам у старшей четы Делири была пламенной. Ильгерт ссутулился и спрятал руки под стол. Кеннет чувствовал, как в нём бурлила сила тёмных и рвалась наружу. Коротким вышел ответ, злым.
– Я ведь тоже ведьминское отродье.
Глава клана прикрыл глаза. Давно сил не было терпеть выпады отца и молчаливую отстранённость матери. Утешать себя, что, когда он женится и переедет в собственный дом, мучения закончатся. Традиции клана требовали уважать родителей. Но иногда нетерпимость отца переходила границы разумного. И, что самое неприятное, Ксанира было невозможно поставить на место. Десятки скандалов в предыдущие двадцать лет заканчивались одинаково. «Не смей так со мной разговаривать, щенок! Это мой клан! Я позволил тебе получить главенство только ради спасения твоей никчёмной жизни! Всем, что у тебя есть, ты обязан мне!» Аргументы, доводы, угрозы, сделки, ультиматумы не работали. Ксанир оставался глух и непреклонен. Кеннет до сих пор ловил себя на мысли, что желает смерти отцу. Лёгкой и безболезненной. Лишь бы он оставил его в покое. Но потом наваливался такой стыд, что хотелось провалиться сквозь землю. Отец – упрямый старик. И он любит свою семью. Хоть и настолько своеобразно.
Пора собирать вещи и уезжать из особняка. Звать архитектора, распечатывать резервные фонды, выворачивать карманы и вкладываться в строительство. Жить в доме, где есть только Хельда и их будущие дети. А с родителями семейные отношения можно поддерживать на расстоянии. И ничья гордость не пострадает.
Ильгерта только жаль. Мальчик не заслужил такого отношения. И думая, что отца всё же придётся осадить,