Помимо «Троицы» воры унесли еще четыре иконы в окладах из серебра с речным жемчугом. Для маленького Ордынска это была без преувеличения кража века.
Изучая место преступления, Жека прикоснулся ладонью к стене, и нас мигом выставили на улицу. Музей был закрыт по случаю кражи. Тетя отперла нам дверь.
– Жду вас через час, не раньше, – объявила она, вручая мне запасные ключи, деньги на стекло для скелета и бумажку с размерами.
Магазин мы разыскали быстро, но стекло пока не купили, а пошли куда глаза глядят, чтобы убить время.
– А чего полицай заругался?! – ныл Жека.
Я стал объяснять:
– Он же отпечатки пальцев снимал. Видел порошок с кисточкой? Порошок пристает к отпечаткам, потом их переносят на липкую пленку. А когда найдут подозреваемого, отпечатки сравнят с его пальцами. Теперь главный подозреваемый – ты.
– Это почему? – не понял Жека.
– А потому что нечего было за стену хвататься. Ты же оставил отпечатки.
Жека с опаской посмотрел на ладони:
– Я руки мыл!
– Неважно, порошок все равно проявит отпечатки. Возьмут тебя за шкирку: «Где чернильный прибор (малахит, бронза)?»
– Разберутся, – сказал Жека.
– Конечно, разберутся. Недельку тебя подержат, пока наш поезд не поедет обратно в Москву. Тогда Галя подтвердит, что мы сошли в двенадцать часов ночи и не могли обворовать музей.
Жека подумал и решил:
– По справедливости нас обоих должны за шкирку. Мы же братья!
За час мы обошли весь центр города. На нас глазели. Жека одевается, как жертва землетрясения, сброшенная с постели толчком в девять баллов: бейсболка козырьком назад, рубаха расстегнута, майка висит, штаны болтаются. Такая мода у них в первом классе. А здесь по улицам шатались засупоненные пацаны в помятых костюмчиках. Встречая знакомых, они не орали за километр: «Хаюшки! Какие люди без охраны!» – а здоровались за руку и выдавали ценные наблюдения. К примеру, «Неслабо клевал чебачок сегодня на зорьке. Я полведра взял на пареный горох». Их взрослая степенность забавляла Жеку. Он влезал в чужие разговоры и передразнивал, нарываясь на заслуженный пендель. Но аборигены не снисходили до драки. Оценив разгильдяйский вид чужака, они отворачивались.
В магазине стройматериалов нам вырезали стекло и налепили на него бумажки, чтобы не порезать руки. Мы несли его вдвоем, Жека – впереди. Всем встречным он кричал шагов за пять:
– Может, вы думаете, что мы идем просто так, а у нас тут прозрачное стекло! Между нами нельзя проходить, только сбоку!
Стекло было толстое и тяжелое. Даже я намаялся, а у Жеки от усталости разжимались руки. Один раз он упустил стекло, но у самой земли поймал, подставив кроссовку. Я и съязвил:
– Несправедливость какая! Стекло разбил скелет, а таскать приходится тебе.
– Стекло разбил я, – серьезно сказал Жека, – но, Алеша, он правда тянул ко мне руки!
– Час назад он тебе пальцем