По правде говоря, недавно я перестал искать работу. Только за прошедший месяц я разослал более двухсот резюме и не получил ни одного ответа. Невозможно бесконечно отправлять резюме в никуда, потому что это разрушает вас.
Ворочаясь в кровати этим августовским утром, я пытался думать о чем-нибудь, кроме своих плачевных финансов. Мне ужасно захотелось буррито Чипотле, но я знал, что деньги заканчиваются, и неохотно проверил в мобильном банке, сколько у меня осталось. На сберегательном счете, который я окрестил «Не трогать» сразу после того, как потерял работу, лежал один цент. Мой основной счет едва ли выглядел лучше: $2,26 – этого хватило бы только на кусок гуакамоле, не говоря уже о целом буррито. Я сделал скриншот своего аккаунта, чтобы запомнить это чувство и мотивировать себя им в будущем. В конце концов я повесил эту фотографию в шкаф как ежедневное напоминание и до сих пор вижу ее каждое утро.
Побежденный, но все еще голодный, я сделал себе сэндвич с индейкой и вышел на задний двор. В пригороде Вашингтона стоял не по сезону прохладный летний день, и звуки газонокосилок и голоса детей, наслаждавшихся последней неделей летних каникул, наполняли воздух.
Я лег на траву, как делал это много раз, когда был ребенком. Глядя в чистое голубое небо, которое пересекали лишь случайные самолеты, направлявшиеся в Национальный аэропорт Вашингтона, я размышлял о том, как оказался здесь. Я всегда делал то, что «должен» был делать. Я поступил в лучший университет, много работал, получал высокие оценки и даже умудрился заручиться предложением о работе еще до выпуска. После университета я начал карьеру в аналитической компании и думал, что встал на путь богатства, который сделает меня успешным взрослым человеком. Но, как оказалось, я пошел на большой компромисс.
Мое первое место работы находилось в унылом офисном комплексе в двух часах езды от того места, где я жил. Окна в здании не открывались, а офис-менеджер не побеспокоился о замене воздушных фильтров, поэтому воздух всегда был спертым. Я сидел в наполовину открытом кубикле[1] шириной четыре фута под флуоресцентными лампами – такими яркими, что они почти ослепляли. Я так старался хорошо выполнить работу и понравиться боссу, что возвращался домой слишком измотанным, чтобы веселиться. Я отключался перед телевизором и переедал от скуки. Я набрал двадцать фунтов, и хотя все время чувствовал усталость, ночами не мог заснуть, потому что слишком беспокоился о завтрашнем дне. В 4:50 утра звонил будильник, и я выползал из постели, чтобы повторить адский круг еще раз. День тянулся, а я смотрел, как на часах компьютера тикают минуты моей жизни.
«Ты привыкнешь, – ободряюще сказал мне отец, когда я позвонил, чтобы пожаловаться. – Добро пожаловать в настоящий мир».
Я пытался убедить себя, что оно того стоит, что каждая минута, которую я провожу за рабочим столом, и каждый доллар, который я зарабатываю, делают меня на одну минуту и на один