Ениколопов тяжело вздохнул.
– Там не задний двор, а проходной! Как списывать будем – не знаю… Сколько единиц хранения пропало?
– Женское платье, мундир с эполетами, два костюма. Ещё штаны, сорочки…
– Постойте, постойте, – оживилась Лариса Дмитриевна. – Один костюм был тёмный, из бархата, а другой – тройка, с жилетом?!
– Да, из двух костюмов один тёмного бархата, другой – тройка, – подтвердил Натыкин.
– Даниил Викторович, именно их я и видела! Бархатный – на мужчине с бородой, а тройка просто расхаживала, без человека…
– Как это?! – одновременно изумились Ениколопов с Натыкиным.
– Да вот так! – развёл руками Иванцов. – Лариса Дмитриевна утверждает, что у нас тут посторонние люди и предметы разгуливают…
– Невероятно! – воскликнул Ениколопов. – Лариса, ты хорошо себя чувствуешь?
– Да перестань, Аркадий Глебыч! Что-то мне подсказывает, что это не галлюцинации Ларисы Дмитриевны! – директор протянул руку к телефону. – Жанна, закрывай музей! Экскурсанты из санаторского автобуса будут стучаться – не открывай, сиди тихо, жди моих распоряжений! Всё поняла?
Положив трубку, объявил:
– Немедленно идём с осмотром всех помещений!
Много времени не понадобилось, чтобы настал черёд комнаты за синей портьерой.
– Аркадий Глебыч, что у нас там? – запамятовал Иванцов.
– Служебное помещение: храним кое-что из старинной мебели, – и осёкся, поскольку различил – и не один только он – долетавшие оттуда голоса.
У всех на лицах проступила тревога – та, что докатывается из самых глубин от живущего в каждом первобытного страха перед неведомым… Ничего не стоит перерасти этой тревоге в ужас! Но всё-таки есть люди, способные её одолеть в себе и приглушить в других!
– Держимся вместе! – твёрдо сказал Иванцов. – Открывай дверь, Антон!
Первое впечатление успокаивало: казалось, будто собрались в антракте артисты, играющие пьесу из старинной жизни. Но сознание будоражило: откуда здесь взяться артистам?
– Кто вы?! – жёстким тоном спросил директор и, решив несколько смягчить строгость, добавил: уважаемые.
«Артисты» смотрели во все глаза. Затем улыбнулась дама – молодая, премилая, с гордой головкой, с обольщающим своенравием локонов, не усмирённым и неволей причёски. Эта улыбка словно бы всех примирила.
– Добрый день, – учтиво поклонился мужчина с бородой и в бархатном костюме. – Меня зовут Фёдор Леонидович Вележаев. Я профессор здешнего университета, доктор математики.
– Здешнего университета? – переспросил Иванцов. – Но у нас давно нет университета.
– Немного терпения. Я сейчас всё объясню.
Позади музейщиков раздались торопливые шаги.
– Даниил Викторович! У вас сотовый отключен, – приближаясь, взволнованно заговорила Жанна, – а там эти, из санатория…
Она смолкла, увидев незнакомых людей.
– Это они меня потеряли, – подал голос Козличенко. – Без меня не уедут.
– А вы кто? – воззрился