Стихотворения и поэмы. Том 1. Изданное при жизни. Тихон Чурилин

в словоизвержениях словесных, снежнобелое поле листов любезной столь тебе литературы украшавших упорноугрюмо – когда увидишь уют усадьбы твоей бывшей, красного дома твоего, тёмного тогда, давно, – и светлого какого сейчас. Туда и едем мы; в сём веселоосвещённом возке везём мы тебя, рокового родственника нашего, на новоселье – нежно встретят тебя, тело твоё тихое, образ, Омегу твою – нежно поцелует Ра, Рахиль, принца своего позднего, Рейхсштадского… – Рррейх – ррррхххх – ссссс – шшштаддд – шумно дохнув, державно дохнув, разразилась разъярённо, взгремела громом своим белосверкающим снежная буря – бедовая; бурно бубнит она в дымный бубен, в небо дымносерое, белыми руками вихрей, взвившихся ввысь, и поёт и подпевает и подпрыгивает вновь в бубен бедовый и свистит вновь невесёлый свой страстный свой свист: – ссссс – штаддддд – тсссс…

      И опять ясный голос, грозно теперь, начинает нечто: полно петь прощальные твои заступания, заступница, – земля уж не в твоей власти – вольная весна уж внутри, уж веселит веселоогненно – уже тают снега – седина спадает с тела земли – весна! Молчи, мертвей! И стих стихии голос грозноголосящий, грозный иногда; меньше и меньше и меньше метя, смирилась метель, – мигая нежно, ни на нет сошла вдруг, внезапно, – тишина, тишина, тише… тишь настала. <…>»[46].

      В отличие от «Весны после смерти», наполненной макабрической символикой и экспрессионистскими образами, книга «Март младенец» задумывалась как описание воскрешения, наступившего после той самой смерти лирического героя. Вслед за символическим прощанием с солнцем в последнем стихотворении «Весны после смерти» «Вторая весна» лирический герой воскресает в книге «Март младенец».

      Так, в открывающей сборник «Благодарности» поэт пишет: «Тебе, молодая, младенец март // Послал посылку – любовь мою. // Венчаюсь весною и вести карт: // – Ты будешь внове – пою, пою»; а в следующем за ним стихотворении, озаглавленном «Март младенец», лирический герой призывает весну к жизни: «О, милый март, – веселье жаркой жизни // И светлый смех и явь ярчайших уст! // Мерцай мне март, над жизнию повисни, // Как миртов, в мир весной взлетевший, куст».

      Стихотворения «Марта младенца» часто строятся на противопоставлении стихотворениям предыдущего периода – оппозиции жизни/смерти. «…Вот, воочь // И вслух, о, радость перемены. // Не смерть, а жизнь воскликнул хор!» – пишет Т. Чурилин в стихотворении «Пасха»; лирический герой, в стихотворении «Нине – сакс», клянется марту, что теперь будет жить: «Но я клянусь – у колыбели // Его, младенца марта, – ярко // Горю, пою: – о лель мой, лели!.. // Пою всей жизнью светложаркой» и т. д.

      Осуществившееся воскрешение лирического героя в «Марте младенце» изменит тональность утвердившегося в творчестве Т. Чурилина мотива весны. Обращаясь к ней в стихотворении «Чудо в чайной», лирический герой восклицает: «Золоти, злати злое солнце, добрый. // Простри, протяни нежносветлый меч. // И ярчайшую масть – чёрный волос – добрей // На лиловом лице, чтобы свежесть сберечь»; в другом стихотворении – «Весна» –