Выехали мы небольшим караваном. Я на своём страусе Джипе (да помню я, что их называют соронами, но страус он и есть страус), Свен – на птице поменьше и семь коренастых птиц, нагруженных баулами.
– Не беспокойтесь, – Свен указал на грузовых «лошадок», – они будут идти за ведущим и не потеряются.
Так и двинулись. Выехали из города, неспешно прокатились среди полей и углубились в лес.
– А разбойники у вас встречаются? – я оглядывал деревья по сторонам от дороги и прикидывал, что нас можно легко взять тёпленькими. У меня даже меча нет!
– Встречаются, но не на этой дороге. Сюда только лесорубы и углежоги ездят, а торговцам здесь делать нечего.
Да, в какой же дыре я живу – даже разбойники ей брезгуют.
– Свен, не подскажешь, у вас принято девушкам дарить цветы?
– Вроде светлые рыцари, когда на турнире побеждают, преподносят своей даме розу. Кажется. Я плохо светлые обычаи знаю.
– Понятно. А что тогда дарят?
– Ну, сладости. Драгоценности, если намерения серьёзные. Соронов тоже можно. Или кошелёк денег.
Я икнул. Кошелёк? Нормальненько! Пришёл на свидание, и такой – возьми, любимая, вот тебе сотня золотых. А она: «Как неожиданно, это мои самые любимые монеты. Пойду их в вазу поставлю, буду любоваться». Тьфу! Дикие люди, никакой романтики.
Уже после обеда мы подъехали к Первой заставе. Но спешиваться не стали – это дилижанс не мог проехать через развалины, а птички бодро скакали по битому камню. И через минут двадцать мы стояли перед воротами Калькуары.
– Иду-иду!
Через двор замка ковылял мумий в окружении скелетов.
– Это…
Я повернулся к Свену. На парне лица не было. Он побледнел, губы затряслись, шея пошла красными пятнами.
– С-с-с-келеты!
Свен показал на них пальцем.
– Б-б-б-бежим!
– Спокойно, это мои скелеты. Не бойся, они тебя не тронут.
– Ы-ы-ы-ы…
В сумке у седла, заботливо собранной Кейри, был небольшой кувшинчик с крепкой настойкой. Я заставил Свена сделать несколько глотков и хлопнул по плечу.
– Ну скелеты, и что такого. Орки, как по мне, так страшнее будут.
– Они живых едят! Голову откусывают и…
– Ну сам подумай, как они могут есть? Ни рта, ни пищевода. Укусить могут, наверное, если будешь пальцем в них тыкать.
Свен отдёрнул руку, которой показывал на скелеты, и спрятал за спину.
– Всё, успокойся, это мои подданные.
– А мумия? Он тоже не ест живых?
– Он мой прапрадедушка. Выпить любит, не спорю. Но не закусывает принципиально, чтобы градус не понижать.
Свен шутки не понял. Застыл в седле, с ужасом наблюдая за приближающимися мертвецами.
Громыхнула решётка, пропуская мумия со свитой.
– Ты очень долго, – принялся ворчать старик, – я уже подумал, что с тобой случились неприятности. Хотел ехать выручать.
– Всё нормально. Я осматривал