А еще тут был стол с кофейной машиной, чайником, микроволновкой и приличным запасом еды. Жена Алехана – настоящая восточная красавица, никогда не выпускала его из дома без сумки с мантами, беляшами, лепешками и прочими радостями восточной кухни.
– Чай? – блондин знал вкусы друга.
– Покрепче, – Соловей поежился, – морозит отчего-то.
– Ты не заболел? Жара стоит!
– Устал, наверное. Финн полночи в скайпе висел, договоры сверяли. Так что там по хвосту?
– Мы этих молодчиков вчера запутали слегка, потом прижали. Пришлось Димону звонить, чтобы в обезьяннике подержал. Однако капризные мальчики из той «хонды» и часа в предвариловке не провели!
– Быстро! – Горецкий принял кружку красноватого от крепости чая, и с удовольствием принялся таскать чак-чак, лежащий на расписном фаянсовом блюде.
– О чем и речь. Причем звонил на их счет типчик из администрации… Ты его знаешь, погоняло «Рататуй».
Соловей хмыкнул. Изящно замаскировали слово «крыс», но суть не поменялась. Мелкий чиновник был посредником для тех, кто не хотел светиться на мелких делах, но имел свой интерес.
– Значит слежку отпустили, а тебе не звонили?
– Мне нет, – дернул углом рта Алехан, – а вот Зуле… Дядюшка позвонил, побранил, что мужа плохо дома кормит, раз он на дороге разбоем занимается.
– О, как! – Горецкий аж подпрыгнул на высоком табурете, – а диаспора то тут причем?
– Думаю тут конкретно дядю попросили, – пожал плечами Алехан, – но очень быстро.
– Да, я оценил, – забыв про сладости, Соловей цедил чай и думал. Финн ночью снова напомнил ему про Каменского, про интерес к бизнесу и кое-чему еще. Что если это действительно не только помощник депутата воду мутит, но и мэр пытается отследить… – Так, мне пора! Всех посылай лесом, а дядюшке передай, что похищения невест уже вышли из моды. И если ему предложат поучаствовать… пусть лучше откажется!
С этими словами Горецкий выкатил байк из гаража, натянул шлем, и дал газу.
Глава 9
В школу Секлетинья вошла привычно, не глядя по сторонам. Поздоровалась с охранником, дядей Гришей, и громыхая тяжелыми ботами зашла в раздевалку. Летом тут не было гардеробщицы, но оставались ряды крючков и стойка с ящиками для обуви.
Оставив тяжелые ботинки в пакете, девушка с облегчением натянула балетки и поспешила к лестнице на второй этаж. Возле нее стояли незнакомые девушки в цветастых платьях и в платках на голове. Увидев Клеточку, они посторонились, пропуская, а потом ей в лицо прилетела струя холодного газа, сладко пахнущая чем-то ванильным, и все вокруг потемнело.
Очнулась Секлетинья от мучительной жажды. Голова кружилась и болела, во рту была