– Мишка?! Мишка!
Мы обнялись до боли в рёбрах, потом ещё, и заговорили разом, перебивая друг друга и рассказывая обо всём на свете. Брат вытянулся ещё сильней, оброс мышцами и раздался в плечах. В узкой комнате с подслеповатым окошком и небольшим столом со скромным угощеньем, он кажется особенно громоздким.
– Ну, рассказывай! – нетерпеливо сказал он, отпустив гориллу жестом и садясь на стул верхом, опустив подбородок на скрещенные руки, – Как ушёл… всё!
Сбиваясь то и дело, рассказываю о побеге по крышам, о поездке в собачьем ящике и о… Дашеньке. Смеясь беззвучно и утирая слёзы, брат то и дело перебивал мой рассказ.
– … Амазонка?
– Ну! – с ноткой вызова и смущения, а Мишка только отмахивается руками и хватает воздух ртом, не в силах вдохнуть от скрючившего его смеха.
– А сам, сам-то как?! Как здесь-то оказался?
– В составе делегации, – пожал он плечами, чуть отводя глаза.
– Иди ты!? – я подаюсь вперёд, взглядом прощупывая его лицо, не шутит ли?
– Сам иди! – чуть усмехается брат, но улыбка выходит кривоватой.
– Я так понимаю… – ерошу обеими руками волосы, – мне тоже предстоит?
– Угум… – скрывая неловкость, он взял с блюда яблоко и захрустел, брызгая соком.
– Хм… – потянувшись, я налил себе молока и подтянул выпечку, собираясь с мыслями, – молодые герои молодой страны?
– В точку! – кивнул он чуть смущённо.
– Хм…
– Надо! – убеждённо сказал брат.
– Миша, политика – это не моё… – начал было я и примолк, собирая воедино мозаику своих знаний, – и крепко ты влип?
– Я, собственно, один из организаторов, – криво улыбнулся брат.
– Вот как…
Мишка прерывисто вздохнул, не став ни оправдываться, ни… Да собственно, и не должен, по большому-то счёту. Сколько мог, столько и сказал ещё в Африке, а что я услышать не смог и в голове уложить, это уже совсем другое дело.
– И… – я замялся, не в силах подобрать слова, – зачем… Погоди! Кайзер, жиды и… вот это вот всё!? Ты… вы должны понимать, што франки при таком раскладе отойдут от Союза, они же с германцами как кошка с собакой! Чудо уже, што на нашей стороне выступили единым фронтом!
– На стороне Союза! – буркнул брат.
– Ну и… погоди, – замер я, – а есть, получается, разница?
– Ещё какая, – бледно улыбнулся он, неловко повернувшись на скрипнувшем стуле, – Ты думаешь, мы хотели вот так?
– Неужто и нет?!
– Ага, – блекло сказал он, – мы поначалу также… Эйфория была, не поверишь! Русь Заморская, такое всё…
Кривая улыбочка прорезала его лицо, а глазах – тоска смертная.
– Радовались, – повторил он, медленно положив огрызок на стол, – обживаться начали, своим умом всё, да… А потом по чуть да помалу, и вот мы уже наособицу в Союзе, и настолько