До стен лагеря оставалась всего пара минут их совместного ковыляния, и темноволосая нахалка решилась-таки прервать преследующую их гробовую тишину.
«Слушай, отставший в развитии, часто вступаешь в бой, который заведомо проиграешь?» – ехидная улыбка сочеталась у неё с проницательным взглядом, создавая впечатление, что она и так знает все его секреты и просто подыгрывает в качестве развлечения.
«Вступал бы часто, не дожил бы до этого разговора», – дал свой расплывчатый ответ путник, стараясь не попасться на её явную провокацию.
«Всё же как удачно для тебя и трагично для мишки подвернулся этот «чрезвычайно» острый камень, согласись?» – слова девушки были полны сарказма, дополненного её неизменно ехидной улыбкой. Все эти факторы сильно раздражали путника, но даже так провокация не сработала.
«Самому не верится, но, похоже, сегодня удача была на моей стороне», – совершенно спокойным, даже добродушным тоном ответил допрашиваемый.
Полное отсутствие реакции разочаровало девушку. От самодовольной ухмылки не осталось и следа, и спутнику открылось так тщательно скрываемое ею изнеможение от ран и долгой дороги.
«Эх…если это секрет, то ладно. Кто я такая, чтобы тебя допрашивать? Так или иначе, ты меня спас, и какая, черт возьми, разница, как именно? Я теперь тебе по гроб жизни обязана и в долгу не останусь».
На минуту воцарилась тишина, и даже «сцепленная» позиция уже не казалась такой уж обременяющей…Но лишь на минуту. Дьявольская ухмылка вновь искривила лицо «благодарной» спутницы.
«А знаешь, мы тут с тобой уже пару часов идем в обнимку…»
От этой ехидной девушки веяло опасностью.
«Придерживаем друг друга, чтобы не встретить лицом землю!» – Путник заметно занервничал.
«Невольно тремся тут друг об друга…» – злорадство спутницы теперь было не унять, ехидные смешки то и дело проскакивали, а от хладнокровия путника не осталось и следа.
«Перестань вести себя как ребёнок».
Покрасневшее то ли от раздражения, то ли от смущения лицо рушило образ безэмоционального, таинственного странника.
«Да, ты ведь с самого начала все продумал, извращенец».
Искренний хохот нарушил спокойствие леса. Картина открывалась воистину сюрреалистичная: двое хромающих в окровавленных бинтах идут в обнимку, при этом от одного прямо-таки веет негодованием, а вторая залилась в диком хохоте от возмущенного вида первого… Картина странная, но по-своему прекрасная.
«Ну, всё! Ковыляй, как хочешь!» – Даже как-то позабыв о своих ранах, до глубины души оскорбленный путник сделал пару неловких шагов от своей спутницы. Долго его одинокий путь