– Ну давай, рассказывай все по порядку, – торопит она, делая маленький глоток остывшего кофе.
Потом спохватывается.
– Хотя нет, все-все не надо, пять лет – это слишком много. Начни с Ханоя.
Алессандро смотрит на нее, но видно, что мысли его где-то далеко. Потом он начинает говорить.
– Безумный город, – говорит он, делает глоток из бутылки и берет орешек из деревянной мисочки на столе. – Он похож на гигантский муравейник, наполненный людьми и машинами… Самое сложное – перейти дорогу.
Он берет еще орешек.
– Заблудиться – раз плюнуть, чувствуешь себя песчинкой среди тысяч людей. Не поверишь, но это чувство вселяет ощущение свободы.
Вдруг Алессандро чувствует, что очень голоден, и с почти звериной жадностью отправляет в рот целую горсть орехов, ничуть не заботясь о хороших манерах.
– Вьетнам – сложная страна, – продолжает он, вытирая рот тыльной стороной ладони. – Перемены в ней, к сожалению, ведут к несправедливости и неконтролируемому общественному напряжению.
Видно, что в его голове роится множество мыслей, может, мрачных и неприятных, о которых Линда может только догадываться. Но сейчас он рассказывает ей только о хорошем.
– Но несмотря ни на что, там замечательно. Самые прекрасное, что я увидел – это лица людей. Их черты завораживают. Они ведут себя поистине с королевским достоинством.
– А вьетнамки, они какие? – подмигивает Линда.
– Из азиаток они, пожалуй, самые лучшие: стройные, со светлой бархатной кожей, гладкими черными волосами… – он прикрывает глаза, и на лице у него появляется блаженство. – Если только повезет их увидеть.
– Почему?
– Потому что по городу девушки ходят укутанные, как туареги по пустыне: даже глаз не видно.
– Зачем?! – Линда потрясенно встряхивает головой.
– Страшно боятся солнца, стараются всеми способами защититься, надевают кучу одежды: чулки, перчатки, шляпы, маски. Бывает даже сложно разобрать, симпатичная девушка или нет. – Алессандро разминает спину, наклоняет голову вправо, затем влево. – И все же Ханой – какой-то другой…
– В каком смысле?
– В том смысле, что хотя это и Азия, там нет той наглой откровенности, как в гоу-гоу-барах Бангкока или на Филиппинах.
– А, ясно… Вьетнамки немного ханжи.
– Ну, скажем так, они относительно целомудренны и замкнуты. К ним не относятся стереотипы о секс-туризме…
– Я что, должна поверить, что ты не покорил сердце ни одной вьетнамки? – не унимается Линда.
– Ну, скажем так, мне пришлось попотеть больше обычного, – загадочно улыбается он.
Хотела бы она посмотреть на женщину, которая сможет устоять перед этой улыбкой.
– А сейчас у тебя кто-то есть? – спрашивает Линда напрямую.
– Чего? – переспрашивает Алессандро. – Да ну! У меня нет ни времени, ни желания на что-то серьезное.
Иногда в письмах он писал ей о женщинах, с которыми знакомился в разных уголках света. Ей нравилось читать эти «записки моряка», где правда всегда