– Терпите, мистер Смит, – с профессиональным равнодушным сочувствием сказал врач, – рана не опасная, но чистить надо – волокна от одежды попали. Вдобавок, вам с этой раной ещё до дома нужно было дойти, грязь могла глубоко…
Алекс успел заметить, что лежит, оказывается, на их обеденном столе, а в комнате, помимо Лифшица и Фреда, ещё какая-то рыжеватая женщина, ассистирующая врачу. Потом от дикой боли и кровопотери потерял сознание.
Очнулся уже утром, и как выяснилось, аж через сутки после визита доктора.
– Да ничё, – успокаивающе хлопотал рядышком озабоченно-деловитый Фред, – слабость, оно конечно… Но заражения нет, мистер Лифшиц вычистил рану.
От волнения друг снова сбился на трущобный лондонский акцент.
– Язык, – машинально поправил бывший студент.
– Чё? А… да. Всё хорошо, в общем, – Фред слегка замедлил речь, подбирая слова, – доктор сказал, что недельку ты точно пролежишь, а потом ещё две недели дома посидеть придётся, никакого театра.
– Пять долларов за визит взял[43], поганец этакий! – Рядышком обнаружилась Мопси с поджатым толстыми губами, – не моё конечно дело – указывать белому джентльмену, как вести дела… Но пять долларов!? Видит господь, гореть такому кровопивце на самом жарком костре! Масса Фред не в себе от волнения, вот этот Мойзес и загнул. За ночной визит, да сложный случай… Тьфу!
Лицо Мопси горело негодованием, негритянка никогда не была тихоней и умела указать всем место, не переходя границы, дозволенные чернокожим. Так что можно быть уверенным – репутация доктора Лифшица в этом квартале крепко пострадает.
– Сиделка вам нужна, масса, – доложила Мопси, – давайте я вам мою старшенькую приведу. Молодая ещё, но овдоветь успела, так что мужские причиндалы не смутят. А за больными и ранеными ухаживать она умеет, вы не беспокойтесь! В больнице работала!
Добившись согласия, негритянка просияла и ускакала вниз, тряся телесами. Через полчаса пришла симпатичная мулатка и приступила к своим обязанностям.
– Мне кажется, у Мопси муж как сапог чёрный? – Задумчиво спросил Фред, как только Дебби ушла с горшком.
– Угу…, – Алекс хихикнул, – были у нашей домоправительницы постельные приключения в молодости.
Рана заживала быстро, не принося особых проблем. Единственное, беспокоила слабость из-за сильной потери крови, да скука. Но если слабость можно перетерпеть, то вот со скукой похуже.
Интернета, ТВ и радио нет, остаются только печатные издания. Газеты «пережёвывали» одно и тоже – Гражданскую Войну, мысли о которой Алексу просто неприятны – ему равно не нравились обе стороны. Северян терпеть не мог заранее – за толерантность, Холодную Войну и ФРС[44]. Южан… не любил он рабства.
Оставались книги, но почти всю классическую литературу, особенно англоязычную, Алекс успел перечитать ещё