А однажды Андрей с приятелем, Веней Вечерским, устроили развлечение для себя и местной детворы, запустив большого воздушного змея. Змей этот был в виде коробки из тонких деревянных реек, оклеенных папиросной бумагой. Он поднялся высоко – высоко на длинном тонком шнуре, и следить за ним в бездонном небе из-за солнца непросто, но зато радости было немерено.
Настало лето 1945 года. Самым интересным и посещаемым местом для ребят и для меня продолжал оставаться вокзал.
Через Новосибирск с запада на восток сплошным потоком двигались воинские эшелоны. Некоторые из них ненадолго останавливались, и солдаты могли отдохнуть от тряских теплушек и размяться, что они и делали. В разных местах можно было увидеть их большие и маленькие группы; в одних о чем-то увлеченно беседовали, в других играли на гармошках или трофейных аккордеонах, пели песни и слушали.
Запомнился один, очевидно, казак, в кубанке, который демонстрировал свою шашку, сгибая ее дугой чуть ли не в круг.
Мальчишки шныряли повсюду, добывая марки и иностранные бумажные деньги в свои коллекции, которые были тогда почти в каждом доме.
Кипела привокзальная жизнь. Людей было множество и в нем выделялись очереди с чайниками, котелками или бидонами за кипятком: краны с холодной и горячей водой торчали из стенки бойлерной здесь же на перроне.
Из вокзальных громкоговорителей постоянно звучала музыка. Чаще всего, я помню, звучала одна из моих любимых:
«С берез, неслышен, невесом,
Слетает желтый лист.
Старинный вальс «Осенний сон»
Играет гармонист.
Вздыхают, жалуясь, басы,
И, словно в забытьи,
Сидят и слушают бойцы,
Товарищи мои…»
От дома до станции было всего два квартала, так что я мог туда бегать за новыми впечатлениями постоянно. Конечно, втайне от мамы, которая могла и наказать, но как-то все до определенного момента мне сходило с рук.
Казалось, ничто не может изменить этого мира детства с его большими радостями и мелкими неприятностями и болячками.
Счастливая пора – здоровое тело и безмятежность духа.
И все-таки, фортуна взбрыкнула по отношению ко мне и, через меня, к моим родным. Случай привел меня в больницу всерьез и надолго.
А началось все во время очередного моего вояжа на вокзал.
И что сподобило поднять с земли, просыпанные мной из кармана семечки.
Очень жаль, что мне в этот момент никто не врезал по шее, когда я засовывал их в рот. Но, …дело было сделано, и это был тот случай, когда уже гораздо позже хотелось кусать локти. А я уже заболел, и «болячка» была серьезная – брюшной тиф.
Дальше было так, как положено при таких болячках: больница, койка, бесконечные уколы сначала в одну ягодицу, когда на ней не было «живого места» и было больно, в другую