В дверях появилась Хавейя, утирая нос.
– Ты голоден? – спросила она.
Абдикарим ответил, что поел в доме Ифо Нура.
– Что-то еще случилось? – тихо спросила Хавейя.
К ней подбежали дети, и она длинными пальцами погладила сына по голове.
– Нет. Ничего нового.
Хавейя кивнула, качнув серьгами, и увела детей назад в гостиную. Она почти целыми днями не выпускала их из дома, заставляла сидеть и снова повторять, кем были их предки – прадед, прапрадед и так далее, в глубину веков. Американцы мало интересовались собственными прародителями, но в Сомали любой мог перечислить своих предков. И все же держать детей взаперти было очень трудно. Кому понравится так много дней не видеть неба. Но когда пришел домой Омад – он работал переводчиком в больнице, – то сказал, что пойдет с ними в парк. Омад и Хавейя приехали в эту страну раньше остальных и стали уже не так пугливы. Им пришлось пожить в очень нехороших районах Атланты, где наркоманы грабили людей в собственных домах. По сравнению с теми местами Ширли-Фоллс – прекрасный и спокойный город. Так что сегодня ее дети носились за опавшими листьями под почти голубым небом, а Хавейя любовалась на них, утомленная постом и прозрачным осенним воздухом, от которого – она сама не понимала почему – у нее вдруг потек нос и зачесались глаза.
Прибравшись на кухне и вымыв пол, Хавейя снова зашла к Абдикариму. Она относилась к нему с большим теплом и сочувствием. Бедняга приехал в Ширли-Фоллс год назад и обнаружил, что его жена Аша, которую он отправил сюда ранее вместе с детьми, жить с ним больше не желает. Она забрала детей и отправилась в Миннеаполис. Стыд какой! Абдикарим считал, что всему виной Америка. Это здесь Аша научилась такой упрямой независимости. Но Хавейя думала иначе: Аша, на много лет младше Абдикарима, всегда отличалась своеволием, некоторые люди такими рождаются. В довершение всех бед, Аша была матерью единственного выжившего сына Абдикарима. От других жен остались только дочери. Абдикарим, как и многие, пережил много потерь.
Теперь он сидел на кровати, вдавливая кулаки в матрас. Хавейя прислонилась к дверному косяку.
– Сегодня вечером звонила Маргарет Эставер. Говорит, волноваться не о чем.
– Знаю, знаю… – Абдикарим отмахнулся. – Она считает, что он виил ваал, дурачок.
– Аянна не хочет пускать детей в школу в понедельник, – шепотом сообщила Хавейя и чихнула. – Омад сказал ей, что им там ничего не угрожает, а она говорит, их там бьют и пинают, стоит учителю отвернуться.
Абдикарим кивнул. В доме Ифо Нура сегодня обсуждали происходящее в школе. Учителя обещали строже следить за детьми после инцидента со свиной головой.
– Все обещают быть внимательней, – произнес он, вставая. –