– Слышь, народ, кто подаст на закусь кусок хлеба или сухаря? – заорал один из новичков.
– Глянь в сундуке, – посоветовал пассажир с верхней полки.
– Господа! – взмолился владелец сундука, – там склянки для моих опытов. Еды в чемодане нет!
– Вот мы и поглядим, а то и опыты твои сами проведем.
– Это невозможно, – молил бандитов старичок, – в склянках реактивы и кислота!
– Интересно, как она выглядит, – сказал самый резвый бандит и начал ковырять замки.
Ученый весь съежился, но продолжал умолять обидчиков. Иволгин вынужден был отреагировать. Он ударил кулаком в лицо зачинщика, вырвал у него сундук и положил на верхнюю полку. Остальные встали на его защиту, но к Иволгину примкнули другие пассажиры.
Очередной скандал возник ночью. Зачинщиками снова выступили тульские пассажиры. Опорожнив бутыль первача, они захотели пить. Водой с ними делиться никто не стал. Тогда один из бандитов достал наган и два раза выстрелил вверх. Мужчина, судя по выправке офицер, выверну ему руку и отнял огнестрел. Другой вынул нож, но тут отреагировал Иволгин. Двоих бандитов выволокли в тамбур и в ходе разборки одного из них пришлось выкинуть из вагона прямо под откос. Другой на четвереньках поспешил в соседний вагон.
Поезд приближался к Харькову, когда в вагоне завязалась драка. По какой причине и между кем – Иван не понял. И не понимал до тех пор, пока здоровенный кулак не въехал в его физиономию. Штабс-капитан не любил оставаться в долгу и быстренько лишил обидчика возможности слышать. Видимо в ушах очень сильно зазвенело, если неизвестный в шинели без погон и пуговиц схватился за голову и стал обзывать Иволгина всеми ругательствами, какие знал.
При этом драка все разгоралась, уже многие выпрыгивали из окон, благо скорость поезда была минимальной. Не утихла драка и с прибытием в город Харьков. В вагон ворвались солдаты и стали растаскивать правых и неправых, выбрасывать всех на платформу. А там другие руки уже сортировали толпу: мертвых к мертвым, раненых в сознании и раненых без сознания, женщин, детей, инвалидов…. Иван очнулся уже в больнице. Его голова была наполовину забинтована. Бинт перепоясывал и живот. Позже от сестры милосердия Антонины он узнал, что имеет проникающее ранение в брюшную полость. К сотрясению мозга в его пробитой голове добавлялось самое неприятное – травма левого глаза с возможной потерей зрения. Госпитализации и лечению Иван был обязан своему нейтральному социальному положению, согласно обнаруженных при нем документов. Правда, по факту драки к нему приходили два «кожаных». На их вопросы о цели поездки, месте постоянного проживания, семейном положении Иван дал исчерпывающие ответы, которые запомнил при инструктаже тоже на складе № 7.
Новости с Дона можно было услышать где угодно, но все они отличались друг от друга.