Расходились медленно. В воздухе висело облако порохового дыма. Фредерик и Делорье шаг за шагом продвигались в толпе, как вдруг им представилось зрелище: Мартинон требовал сдачу у вешалки, где хранятся зонты, он сопровождал даму лет пятидесяти, некрасивую, великолепно одетую и принадлежавшую непонятно к какому общественному кругу.
– Этот молодчик, – сказал Делорье, – не так прост, как можно подумать. Но где же Сизи?
Дюсардье показал на кабачок, в котором они увидали потомка рыцарей за чашей пунша, в обществе розовой шляпки.
Юссонэ, куда-то пропавший минут пять тому назад, появился вновь.
На руку его опиралась девушка, вслух называвшая его «котик».
– Перестань, – говорил он ей. – Перестань! Нельзя же на людях! Лучше называй меня виконтом! Это будет изысканно, как во дни Людовика Тринадцатого и вельмож в мягких сапогах, да и мне по душе. Перед вами, друзья, моя давнишняя приятельница! Не правда ли, она мила?
Он взял ее за подбородок.
– Приветствуй этих господ! Они все сыновья пэров Франции! Я поддерживаю с ними знакомство, чтобы попасть в посланники!
– Экий вы забавник! – вздохнула мадемуазель Ватназ.
Она попросила Дюсардье проводить ее домой.
Арну посмотрел им вслед, потом обратился к Фредерику:
– Нравится вам эта Ватназ? Впрочем, вы на этот счет неоткровенны! Мне кажется, вы скрываете ваши увлечения?
Фредерик, побледнев, стал клясться, что ничего не скрывает.
– Неизвестно даже, есть ли у вас любовница, – продолжал Арну.
Фредерику хотелось назвать наудачу какое-нибудь имя. Но это могли пересказать ей. Он ответил, что в самом деле у него нет любовницы.
Торговец пожурил его за это.
– Нынче вечером вам представлялся удобный случай. Отчего вы не поступили, как другие? Все уходят с женщиной.
– Ну, а вы? – спросил Фредерик, выведенный из терпения такой настойчивостью.
– О! Я дело другое, мой милый! Я возвращаюсь к собственной жене!
Он кликнул кабриолет и уехал.
Друзья пошли пешком. Дул восточный ветер. Оба молчали. Делорье жалел, что не блеснул перед издателем журнала, а Фредерик погрузился в свою печаль. Наконец он заявил, что бал показался ему преглупым.
– А кто виноват? Если бы ты не бросил нас для своего Арну…
– Э! Что бы я ни делал, все будет бесполезно!
Но у клерка были свои теории. Чтобы чего-нибудь добиться, стоит лишь сильно пожелать.
– А между тем ты сам только что…
– Наплевать мне на баб! – сказал Делорье, сразу пресекая намек. – Стану я с ними путаться!
И он начал обличать их жеманство, их глупость, словом, не нравятся ему женщины.
– Будет тебе рисоваться! – сказал Фредерик.
Делорье замолчал. Потом вдруг предложил:
– Хочешь пари