– Ну что, Даррелл, в путь? – добродушно спросил мужчина. – Не знаю, чем уж ты так разозлил мою племянницу, но она вчера вечером отправила мне сообщение с просьбой, да нет – требованием, сопроводить тебя в столицу. Даже выспаться нормально не дала.
– Мы слегка повздорили.
– Это ты зря. Агнетт – хороший человек. Вспыльчивая, конечно, ну так у нас все женщины в роду такие. Попросил бы прощения, и все. Ну да чего уж теперь, не возвращаться же обратно. Скажи, ты и правда сам решил поехать в интернат или просто сдуру такое ляпнул?
– По большей части сам.
– Знаешь, а ты молодец, – огорошил меня Дмитрий. – Нынешняя молодежь совсем забыла значение слова дворянин. Им бы все по пирушкам шляться да деньги родительские тратить, ну, может, кто посмышленее, фабрики открывают, а на службу к князю идти никто уже не хочет.
– А раньше хотели?
– Что ты, конечно. Это же честь была, – Горчаков положил руку на эфес шпаги. – Сейчас, конечно, не так. Нет, прикажи князь, и воевать с каспийскими пойдут все, кому положено, тут уж не отвертеться. От каждого рода как минимум по одному бойцу женского или мужского пола, но правитель у нас размяк что-то. Правда, и война-то сейчас – одно название. Вот раньше не так было. Дед мне рассказывал, еще двести лет назад битвы случались – по сотне одаренных с каждой стороны. Земля тряслась. Горы сносили, а сейчас что? Баловство одно.
– Двести лет назад ваш дед участвовал в битвах? – не поверил я своим ушам.
– Да, старик третью сотню разменял, а все еще шебуршится. Командовать родом пытается. Недавно вон чуть правнука не побил, – хохотнул собеседник.
От услышанного я слегка опешил. Дмитрий говорил про возраст деда так, будто это было самым обычным делом, а значит, возраст в двести лет здесь совсем не рекорд. Интересно, сколько лет дяде? Я ведь так и не спросил этого, посчитав, что Владимиру около тридцати – тридцати пяти лет.
– А в интернат-то зачем собрался все-таки? – ткнул меня локтем Дмитрий. – Хочешь, чтобы в княжестве Орловском появился новый род Фишеров?
– Да, очень, – не стал я разубеждать моего попутчика.
– Правильно. Нравишься ты мне, Даррелл. Чего вы с племянницей повздорили? Непонятно.
Дмитрий продолжал рассуждать на извечную тему отцов и детей. Себя он, естественно, считал чуть ли не образцом подражания, а современную молодежь – лодырями и прохиндеями. Постепенно разговор перетек на то, как происходит обучение в интернате, и те данные, что я уже имел, дополнились новыми.
Ехать нам предстояло в столицу княжества, а если точнее, то в небольшое село, расположенное в нескольких километров дальше. Вообще интернаты располагались рядом с каждым