– Такова уж наша природа, – подвел итог господин Шаранхайзер. – Но Брегор прав. Выход все же был найден. Когда обстановка стала совсем нестерпимой, правитель и остатки его дружины, еще не до конца растерявшие удачу, выступили в поход. Это, конечно, был, скорее, жест отчаяния, чем продуманная акция. В конце концов, они мало представляли, куда идти и с кем бороться. Нйамир со своими воинами отправились в поход, ведомые надеждой. Это были суровые мужи, знавшие, что такое сражения и тяжкие испытания. Но теперь им приходилось противостоять неизвестному и неведомому врагу. Верный меч в любой момент мог порезать точившего его хозяина, а испытанный во многих схватках конь, испугавшись запаха дохлого радхара, сбросить наездника и разбить ему голову копытами. Злоключениям их не было конца, и войско таяло с каждым днем. В конце концов по воле случая они дошли до полуразрушенной твердыни – покинутого осколка империй древности. К тому времени из верной дружины в живых осталось не более полусотни изможденных и уставших бояться воинов. Описания тех развалин не сохранилось, да и местоположение утеряно в веках, но тот факт, что их ветхие стены пропитаны злым роком, ни у кого из них не вызывал сомнений. Доверившись предчувствиям, они вошли в чертоги твердыни, где им суждено было встретиться с предназначением…
– Подождите, – прервал рассказчика Кай. – Предназначением? С каким предназначением они могли столкнуться на незнакомой, чужой земле?
– С тем, что пишется с большой буквы, друг мой. С тем, что играет судьбами народов, как кеглями, и перед которым воля отдельного человека – как пух на ветру.
– То есть вы пригласили нас, рискуя жизнями своих людей, просто чтобы рассказать какую-то полузабытую легенду?
– Я был уверен в вашей порядочности, господин Кай. Вы известны как человек, всегда поступающий рационально.
– Как неприятно быть таким предсказуемым, – покачал головой наемник. – Но это не значит, что я поверю в сказку о предназначении.
– Вы не верите в предназначение?
– В сказки про него. В мире, где действуют четко выверенные законы бытия, сложно поверить в нечто, из этих законов выбивающееся. Даже магия, мэтр Рамил подтвердит, это не эфемерная субстанция, кроящая мир по желанию чародея. Это четкое структурное знание, основанное на вполне объясняемых законах. Нужно знать, что сказать и какую струну дернуть, чтобы то или иное заклинание сработало. Нужно знать и то, какую цену заплатит тот, кто не чтит законов чародейства. Просто эта система недоступна неспециалистам, например, мне или мастеру Брегору.
– То есть можно сказать, что вы и в судьбу не верите?
– Цепь случайностей – это еще не судьба, господин Шаранхайзер.
– Как же вам, наверное, скучно живется…
– Совсем нет. Зато я не подвержен популярным идеям бессмысленного убийства ближних