На столе сумочка Кэти. Когда мы с Саймоном прошлым вечером вернулись домой, дочка была уже в постели. Мы даже похихикали над иронией ситуации, пытаясь никого не разбудить, пока поднимались наверх. Рядом с чайником лежит сложенный пополам листок бумаги с надписью «Маме». Жмурясь от головной боли, я открываю записку.
«Мне дали первую роль! Не могу дождаться, чтобы все тебе рассказать. Люблю. Чмоки-чмоки».
Несмотря на похмелье, я улыбаюсь. Она меня простила. Нужно будет проявить бешеный восторг, когда Кэти станет рассказывать о новой работе. Никаких упоминаний о курсах секретарей или запасных вариантах. Интересно, что ей предложили: подработку или настоящую роль? Наверное, что-то в театре. Хотя я позволяю себе пофантазировать и представляю, что Кэти получила место в каком-нибудь длиннющем сериале на телевидении и скоро ее имя прославится.
Диктор «Скай Ньюс» Рэйчел Лавлок рассказывает об убийстве женщины из Масвелл Хилл. Наверное, Кэти могла бы стать ведущей. Внешность у нее определенно подходящая. Читать новости ей не захотелось бы, но вот, например, вести музыкальную программу или развлекательную передачу вроде «Вольных женщин» или «Шоу-Один» – это вполне для нее. Я снова наливаю воды в стакан и, облокотившись на стол, смотрю в экран телевизора.
Там уже не студия, а репортаж с места событий. Рэйчел Лавлок сменила репортерша в теплом пальто, которая с серьезным выражением лица рассказывает о происшествии. Пока она говорит, на экране появляется фотография жертвы. Ее звали Таня Бекетт, и она выглядела ненамного старше Кэти, хотя, по словам репортерши, убитой было двадцать пять. Она не вернулась с работы, и ее бойфренд поднял тревогу, а вчера ночью тело Тани Бекетт нашли в парке. В ста ярдах от собственного дома.
Возможно, дело в похмелье или в том, что я не до конца проснулась, но я целую минуту смотрю на фотографию на экране, прежде чем в голове что-то щелкает. Темные волосы, улыбчивое лицо, пышная фигура. Цепочка с серебряным крестиком.
И тут до меня доходит.
Это она была во вчерашнем объявлении.
Как быстро ты бегаешь?
Когда это действительно нужно?
На каблуках, в узкой юбке, с сумкой, которая бьет тебя по бедру. Как быстро?
Когда нужно домой, а ты опаздываешь на поезд и мчишься по платформе, имея в запасе жалкие секунды. Как быстро ты будешь бежать?
И что, если ты бежишь не за поездом, а спасая свою жизнь?
Если ты поздно вышла с работы и вокруг никого? Если твой телефон разрядился и никто не знает, где ты? Если шаги за спиной все ближе и ты знаешь – поскольку проделываешь этот путь каждый день, – что сама по себе, что между платформой и выходом ни души?
Если чувствуешь на шее чужое дыхание, и паника нарастает, и темно, и холодно, и сыро?
Если вас тут лишь двое?
Только ты и тот, кто гонится за тобой. Кто бы за тобой ни гнался.
Как быстро ты тогда побежишь?
Это