– И бегаете на сторону срывать винтики?
Он рассмеялся, обнажив идеально ровные белые зубы с чуть удлиненными клыками. Оторвать взгляд было невозможно.
– Я не знаю, – пожал, наконец, плечами, оценивающе глядя на меня. – Пока меня все устраивает.
В моей груди вдруг запульсировало незнакомое звериное рычание, и я, сама не ожидая, кинулась на Мирослава. Надо было видеть его лицо! Хотя не все эмоции, промелькнувшие на нем, мне были понятны: удивление – ладно, а вот чем он восхищался в данный момент? Сидящей на нем голой и рычащей мной? Одним движением я разорвала на нем рубашку и полосонула не пойми откуда взявшимися когтями по груди.
Знала бы, что так умею, хрен бы он зажал меня в углу той гостиницы! Но состояние непонятного помешательства схлынуло также стремительно, как и появилось, и я с ужасом воззрилась на результаты своих действий.
Мир не шевелился, все также блуждая по моему лицу любопытным взглядом. Губы мужчины кривились в неуместной усмешке, он словно не замечал набухающие кровью полосы от моих когтей.
– Рукоприкладством, говоришь? – усмехнулся шире. – Да ты дикая кошка, Аня, а прикидываешься безобидной овечкой.
Он резко вывернулся и опрокинул меня на спину, подминая собой.
– Прости… – выдохнула я, сжимаясь. – Я не знаю, что это было.
– Прекрати извиняться, – вдруг зло рявкнул он. – Бесишь своим блеяньем! Это Зул научил тебя считать себя овцой?
Он вдруг уставился на меня пугающим злым взглядом, на его лице заходили желваки. Остатки рубашки отлетели в сторону, а на моих запястьях сомкнулись стальные пальцы. Я жалко всхлипнула в ужасе и забилась под ним. Стало также жутко, как в первый раз в гостинице.
– Пожалуйста, не надо! – проскулила я.
– Заткнись! – зло рявкнул он. – Мне не нужна безвольная подстилка, которой ты прикидываешься.
– Я не…
– Я сказал заткнуться! – процедил зверь. – Хочешь знать, как мне нравится?!
Он перевернул меня, скулящую от страха, на живот и больно выкрутил руки за спину.
– Не надо! – рыдала я. – Пожалуйста!
– Не знаю таких слов, – равнодушно заметил он и запустил ладонь мне между ягодиц. Жесткие пальцы бесцеремонно скользнули к туго сжатому колечку, надавили, давая мне ясно понять о его намерениях.
– Сволочь! – рыкнула я и с силой дернулась.
– А вот это уже лучше, – последовала издевательская усмешка. Он убрал на секунду руку и вернул уже увлажненные слюной пальцы, надавливая сильнее, почти проникая. – Буду трахать тебя так, как захочу, овечка, – зверь куснул меня больно за ухо, и я зарычала. – Иметь во все дыры…
С последним его словом во мне что-то лопнуло, словно пузырь, и рванулось наружу. Когти удлинились, я зашипела и дернулась со всей силы. Но он не выпустил. Дал только перевернуться на спину и вцепился в запястья, не позволяя себя оцарапать. Я билась в его руках, рыча и выгибаясь, а зверь смотрел, сосредоточенно и серьезно. Мышцы всего его тела напряглись,