Кромвель к этому времени уже три года как входит в окружение кардинала. Понятное дело – он не остался незамеченным и очень скоро стал секретарем кардинала, его юристом и поверенным.
Беседа их протекает в не слишком официальной манере – Томас Кромвель кардиналу уже не только подчиненный, но и друг, и доклад его о поездке в Йорк по делам нескольких небольших монастырей, которые кардинал хотел бы слить с большими обителями, носит не только деловой характер. Кардинал довольно откровенно говорит со своим юристом и касается крайне деликатных вопросов – например, того, что король Генрих жаждет развода.
Конечно же, Томас Кромвель в курсе дела – у королевской четы есть только один ребенок, и это девочка. Королю – 35 лет, и у него есть сыновья от его любовниц, но ему нужен законный сын-наследник. Это необходимо для продолжения династии Тюдоров, у него нет дела важнее, чем заполучить наконец желанного сына – а королеве уже за сорок, и она совершенно явно уже не способна подарить ему ребенка.
И кардинал в разговоре бросает своему излюбленному сотруднику вопрос: как он думает, «… кого король винит за отсутствие у него сына?..» Кромвель с легкой иронией высказывает предположение, что король винит королеву. «Нет», – отвечает ему кардинал.
«Ну, тогда самого Бога?» – говорит Кромвель. «Нет», – говорит кардинал Уолси, – он винит меня». И обьясняет, что король хотел бы, чтобы ему формально и по всем правилам теологии доказали бы, что он женат по ошибке, что ему не следовало жениться на вдове своего брата, что брак этот неугоден в глазах Господа и что кардиналу давно следовало бы озаботиться даже не разводом, а аннулированием брака, заключенного по ошибке.
Разговор Томаса Уолси, великого кардинала, и Томаса Кромвеля, его юриста, не так прост, как могло бы показаться. Он наполнен всевозможными нюансами – Кромвель советует кардиналу обратиться за аннулированием брака короля в Рим и прихватить побольше денег – за деньги в Риме можно сделать все. И тут кардинал внезапно припоминает, что, конечно же, его славный Томас бывал в Риме и знает тамошние обычаи – ведь он попал туда сразу после службы в испанских войсках? «Во французских», – поправляет его Томас Кромвель.
«Но ты ведь умеешь говорить по-испански?» – спрашивает кардинал.
«Нет, умею только ругаться…» – отвечает ему Кромвель.
Собеседнкики расстаются самым дружеским образом. Кардинал, конечно же, знает, что его юрист в молодые годы послужил во французских войсках, а не в испанских, – но проверить не мешает. Он очень мало знает о жизни Кромвеля в давние времена, и он любознателен. Кромвель – его любимый сотрудник – но он не единственный любимый сотрудник. Есть и другой, Стивен Гардинер, и они соперничают за предпочтение кардинала, и кардинал находит,